Он в свое время был одним из участников Лиги общественного блага, в которой, как вы помните, не последнюю роль играл покойный папаша бастарда, а войсками Лиги руководил сам Карл Смелый. В свое время мятежные феодалы здорово нагнули Луи и заставили в Конфлане подписать позорное для него перемирие. В результате которого Франциск стал полноправным суверенным владетелем Бретани и еще прирезал к ней немного земелек Паука. Но это было давно и стало уже историей…
Нормандия, по тому же соглашению ставшая суверенной вотчиной Карла Беррийского, около десяти лет назад опять вернулась Пауку, а сам Карл едва успел укрыться у Франциска, который напрочь отказался выдать своего бывшего соратника. Ожидаемо Луи возмутился и отправился воевать Бретань. Причем воевал он ее достаточно успешно, и Франциск вынужден был подписать мирный договор, по которому опять стал ленником Паука и даже обязался побить горшки с Карлом Смелым Бургундским. Понятно, что договор был формальностью, дюк даже не думал усмиряться и, немного окрепнув после поражения, сразу забил на него и вторгся в Пуату. Правда, особо ничего там не навоевал.
В общем, вроде как сейчас установился шаткий мир, но на самом деле – им и не пахнет. Франциск будет до конца отстаивать свой суверенитет, а Паук будет стремиться вернуть Бретань в свои вотчины. Чем все это закончится – ясно. Что-то нет на карте двадцать первого века такого государства, как Бретань, а есть единая Франция. Но как и когда это случится, мне не ведомо.
А с дюшесой я совсем не против пообщаться. Все же она Фуа, а это значит – красива, умна и хитра, как все женщины этого рода. Кстати, она родная сестричка моей покойной мачехи и тетя сына Мадлен Французской – малыша Феба, прозванного так за свою красоту. С Фебом я встречался в кондадо Фуа, где случился скоротечный роман с его мамашей. Вы должны помнить – я рассказывал. Эх, времена были… Но это я отвлекся.
На особое отношение дюшесы к моей персоне рассчитывать не приходится: кто я – и кто она? Не будь я посланником, даже и мечтать не стоило об аудиенции. Но посмотрим. А вообще, мне от нее ничего не надо. Отбуду при дворе, закину еще письмецо одному банкиру и свалю. Это последнее поручение, и, выполнив его, я как на крыльях полечу в Гуттен. А потом в Бургундию. Но туда – с гораздо меньшим желанием. Но не будем о печальном, лучше по палубе погуляю…
Отворил дверь каюты и замер от удивления. В полусотне метров от нас становилась на рейд большая галера. Под флагом Бретани. Но…
– Во, мля, хоть, не сходя с рейда, на абордаж бери… – невольно вырвалось у меня.