– Капитан! – перебил его Дэвви.
– Что такое, малой?
– Все, кто поднялся на борт, всерьез проголодались и хотят пить. Сколько пищи и воды можно им дать?
Грубая насущность этого вопроса напомнила Лефтрину, что он не только мужчина, но еще и капитан. Он бросил на Элис извиняющийся взгляд и направился прочь.
– Сейчас я должен заняться спасенными, – напоследок сказал он ей. – Но мы продолжим искать Седрика. Обещаю.
Элис обратила внимание, что он не пообещал ей найти Седрика. Он не мог. Ее облегчение оттого, что их нашли, радость от встречи с Лефтрином и сознания, что он цел, прошли в считаные мгновения. Как можно испытывать облегчение и радость, когда неизвестно, где теперь Седрик и что с ним сталось? Вдруг он погиб? Умирает, цепляясь за плавучее бревно? Жив и беспомощен где-то на реке? Он ведь не сумеет позаботиться о себе, в таких-то обстоятельствах. На миг Элис представила его рядом: щеголеватого и умного, улыбчивого и доброго. Ее друг. Друг, которого она увезла от всего, что он любил и ценил, и затащила в это суровое место. И это его убило.
Элис добрела до своей каюты, радуясь возможности побыть одной. Вскоре ей снова придется выйти к остальным. Но пока ей нужно немножко времени, чтобы прийти в себя. По привычке она начала переодеваться. Длинное платье Старших казалось по-прежнему невредимым. Элис на всякий случай встряхнула его. Поднялось только облачко мелкой пыли – на ткани не осталось ни пятен, ни прорех. Она перебросила платье через руку, и оно заструилось, словно поток расплавленной меди. Какое чудо! Слишком дорогой подарок, чтобы замужняя дама могла принять его не от супруга. Эта мысль застала Элис врасплох, и она решительно отмела ее прочь.
Платье быстро высохло, как только она выбралась из воды, и согревало ее в суровые ночи под открытым небом. Почему-то там, где ткань прилегала к коже, ожогов осталось куда меньше. Внезапно опомнившись, Элис поднесла руки к лицу, а затем дотронулась до спутанных волос. Кожа на ощупь оказалась сухой и шершавой, волосы походили на солому. В сумраке каюты она взглянула на свои кисти. Багровая кожа, обломанные ногти. Ей стало стыдно вдвойне: не только из-за того, что она ужасно выглядит, но еще и из-за того, что в такое время волнуется о своей внешности.
Ужаснувшись собственному легкомыслию, Элис все же нашла ароматный лосьон и смазала им лицо и руки. Переоделась в свою уже изрядно поношенную одежду и потратила некоторое время на то, чтобы распутать и расчесать волосы. А потом ее захлестнула новая волна отчаяния. Она благополучно забылась в повседневной заботе о себе, но, закончив, вновь столкнулась с болью утраты и вины. На краткий миг Элис охватило искушение отправиться на камбуз за кружкой горячего чая и сухариком. Горячий чай покажется таким вкусным после нескольких дней без него…