Она подняла голову, но он уже отвернулся и потянулся за шпагой.
– Уильяма, к сожалению, мне придется взять с собой, – сказал он. – В Нэвроне ему больше делать нечего. Кончилась его служба. Надеюсь, ты им довольна?
– Да, очень, – ответила она.
– Если бы не сегодняшняя стычка с часовым в лесу, я оставил бы его здесь. Но теперь риск слишком велик. Как только его опознают – а произойдет это, конечно, очень скоро, – Юстик не задумываясь вздернет его на первом суку. Да ему и самому вряд ли захочется служить у твоего мужа.
Он обвел глазами комнату, на мгновение задержался на портрете Гарри, затем подошел к балконной двери и отдернул штору.
– Помнишь наш первый ужин? – спросил он. – И портрет, который я набросал, пока ты смотрела в огонь? Ты сильно рассердилась на меня тогда?
– Я не рассердилась, – сказала она. – Мне просто стало досадно, что ты так быстро меня раскусил.
– Знаешь, – проговорил он, – я давно хотел тебе сказать: из тебя никогда не выйдет настоящего рыболова. Ты слишком нетерпелива и вечно будешь запутывать бечеву.
В дверь постучали.
– Да? – крикнул он по-французски. – Господа уже разделись?
– Разделись, месье, – послышался из-за двери голос Уильяма.
– Ну вот и отлично. Скажи Пьеру Блану, чтобы связал им руки, отвел наверх и запер в спальнях. Часа на два мы их обезопасим, а больше нам и не нужно.
– Хорошо, месье.
– Да, Уильям…
– Слушаю, месье.
– Как твоя рука?
– Побаливает, месье, но я стараюсь не обращать внимания.
– Ты сможешь отвезти ее светлость на песчаную отмель в трех милях от Коуврэка?
– Конечно, месье.
– Хорошо. После этого оставайся там и жди меня.
– Понимаю, месье.
Дона с удивлением взглянула на него:
– Что ты задумал?
Он подошел к ней, сжимая в руке шпагу, – глаза его потемнели, улыбка сбежала с лица. Помолчав минуту, он спросил:
– Ты помнишь наш последний разговор у ручья?
– Да.
– Помнишь, как мы оба решили, что у женщин нет выхода? Что если женщина и может убежать от себя, то только на день или на час?
– Помню.
– Сегодня утром, когда Уильям принес известие о приезде твоего мужа, я понял, что сказка кончилась: ручей больше не сможет стать нашим убежищем. «Ла Муэтт» должна искать себе другую стоянку. И хотя корабль по-прежнему волен плыть куда захочет, а команда его по-прежнему вольна распоряжаться собой, их капитан теперь навсегда привязан к этим местам.
– Почему? – спросила она.
– Потому что здесь живешь ты. Потому что мы оба не можем друг без друга. Я знал об этом с самого начала, еще когда приезжал сюда зимой. Я лежал в твоей кровати, закинув руки за голову, смотрел на твое холодное лицо на портрете и, улыбаясь, думал про себя: «Это она». Я ждал, просто ждал, ничего не предпринимая, твердо зная, что рано или поздно наше время обязательно придет.