– И он подчинился?
– Послушно, как ягненок. Сначала, правда, чертыхнулся и отругал меня за то, что я не послал за ним в Лондон. Но я сказал, что действовал по вашему приказанию, а вы запретили его извещать. А тут еще мисс Генриетта и мастер Джеймс прибежали из детской и стали рассказывать, какая серьезная болезнь с вами приключилась, а за ними спустилась Пру, страшно расстроенная тем, что вы не разрешили ей за вами ухаживать. Позанимавшись немного с детьми, сэр Гарри и лорд Рокингем изволили поужинать, затем прогулялись по саду и отправились на покой. Сэр Гарри занял голубую комнату, миледи.
Дона улыбнулась и погладила его по руке.
– Спасибо, Уильям, – сказала она. – Значит, ты всю ночь не спал и готовился к сегодняшнему утру. А если бы я не вернулась?
– Как-нибудь выкрутился бы, миледи, хотя положение, что и говорить, было не из легких.
– Ну а милорд Рокингем? Как он отнесся ко всему этому?
– Мне показалось, что он огорчился, узнав о вашей болезни, миледи, но вслух ничего не сказал. Зато очень заинтересовался, когда Пру пожаловалась сэру Гарри, что мне одному разрешено заходить в вашу комнату. Я заметил, что после этих слов он посмотрел на меня с явным удивлением и даже, я бы сказал, с каким-то любопытством.
– Ты не ошибся, Уильям. Лорд Рокингем действительно очень наблюдательный человек. Высматривать и вынюхивать – его страсть. У него нос как у охотничьей собаки.
– Да, миледи.
– Ах, Уильям, ничего не планируй заранее, это всегда плохо кончается. Сегодня мы с твоим хозяином хотели позавтракать вместе у ручья, половить рыбу, искупаться, поужинать у костра, как в прошлую ночь. И вот – все рухнуло.
– Может быть, это ненадолго, миледи. Может быть, они скоро уедут.
– Может быть. В любом случае нужно срочно связаться с «Ла Муэтт» и передать им, чтобы побыстрей выходили в море.
– Мне кажется, миледи, до темноты кораблю не стоит трогаться с места.
– Пусть капитан решает сам. Ах, Уильям, если бы ты знал!..
– Да, миледи?
Но она только покачала головой и пожала плечами. Зато глаза ее говорили ясней всяких слов. И внезапно его ротик-пуговка дрогнул, он протянул руку и погладил ее по плечу, как если бы перед ним была Генриетта.
– Не волнуйтесь, миледи, – произнес он, – все будет хорошо. Вы обязательно встретитесь.
И этот его странный жест и неожиданное сочувствие, а также привычная домашняя обстановка, казавшаяся такой уютной после всех пережитых волнений, подействовали на нее так сильно, что она вдруг разрыдалась.
– Извини, Уильям, – проговорила она, чувствуя, как слезы неудержимо катятся по щекам.