— Ну ты и сволочь Красавчик, — кашлянув пару раз, он продолжил — ты в какое дерьмо меня втянул.
— Не за что Сережа, можешь не благодарить.
— Благодарить??? Да меня из-за тебя чуть с позором не замочили в этой параше.
Мне некогда выяснять, кто и в чем виноват, мне нужно бежать на поезд, к разлюбезному Паше.
— Ладно уж, успокойся, что произошло?
— Что-что, Петька прибрал лопатник у этого хмыря, — удар ногой в бок бесчувственного тела — принес мне, а в нем ксива гэбистская. После выяснилось, что он из твоей подсветки. Еще троих засекли пацаны, двое на остановках выходили из трамвая в переднюю дверь, менялись куртками и шапками, и уже в новом образе заходили в заднюю дверь. Третий вокруг оружейной лавки на рынке ошивался, в которую ты вошел. На нашу территорию зашел только этот, — новый удар — я пришел сюда раньше тебя, стою себе, справляю нужду, а тут этот заваливает. Ну, я и подумал, на хрена мне проблемы и…
— И решил вернуть лопатник владельцу, а он это заметил, так?
Серега развел руками в стороны, подтверждая мою правоту.
— Вяжи этого шустрого, мне нужно по-малому — велел я опростоволосившемуся наставнику щипачей.
По-нормальному расслабиться над лебедем не вышло, Серега не дал.
— Красавчик, — раздался обеспокоенный голос Сереги за моей спиной, в самый неподходящий момент — кажись, ты перестарался.
— В смысле?
— В том смысле, что ты сделал из гэбиста жмура.
Недоделав дело, я метнулся к телу, попробовал нащупать пульс, но тщетно, его не было.
Мы с Серегой уставились друг на друга, и я прочитал в его глазах свои мысли — это трындец. Убитый на территории воров гэбист повлечет за собой бо-о-ольшущие проблемы для всего воровского мира.
— Мы покойники, — Серега поднялся с корточек и стал мерять шагами туалет от стенки до стенки — что же делать? Воры нас если не выдадут, то сами укокошат. Не согласиться с ним нельзя, воры с нами сюсюкаться не станут. Но все же это мой косяк и ответ держать тоже мне. У Сереги семья и он не должен страдать за мои грехи.
— Значит так Серега, да перестань ты мотылять туда-сюда, как заблудившаяся муха.
— Это конец, у меня семья, что же делать? — продолжал тот причитать, и не думая останавливаться.
Пришлось возвращать его в реальность силой.
«Хлоп».
После пощечины он обратил на меня внимание.
— Сейчас я облапаю жмура, оставлю свои пальчики и рву когти к Лому, беру все на себя, а ты сделай так, чтобы здесь не осталось ничего, что напоминало бы о твоем присутствии. Понял?
В глазах Сереги появилось осмысление, и мы принялись за дело. Я оставлял свои пальчики на покойнике, а наставник щипачей, пожертвовав карманом, принялся протирать им места, к которым он даже теоретически мог прикоснуться.