— Я распрягу лошадь и скоро вернусь. Будем лечить отца.
— А может, колдунья вылечит? — сказал я ему.
— Так я к ней и иду.
Я почистил рыбу, бросил потроха утятам и пошел в избу. Теперь я окончательно продрог и прилип к горячему камельку. Отец сидел с закрытыми глазами и всё так же хрипел и кашлял.
Дядя Коля пришел вскоре с тетей Настей и колдуньей тетей Маней. Тетя Маня долго осматривала и ощупывала отца, который безучастно отнесся ко всей процедуре, сказала дяде Коле что-то по-шорски и ушла с тетей Настей. Дядя Коля нашел наш самый большой чугун, который он поставил на конфорку, убрав кольца, наполнил его водой и пошел готовить баню.
Посиневшие от холода Аня и Валя шумно вбежали в избу, но сразу притихли, увидев сгорбленного и кашляющего отца.
— Что случилось, папа? — спросила растерянно Аня. — Ты такой бледный!
— Папа больной, — сказал им Иван. — Сейчас ведьма придет лечить его.
— Сам ты ведьма! — сказала Валя. — Тетя Маня добрая. Она нашу учительницу вылечила.
Тетя Настя и колдунья пришли с туеском и несколькими пучками сухих трав и цветов. Чугун уже закипал.
— У вас есть бадейка? — спросила тетя Настя.
— Есть! — ответила Аня и пошла в баню за бадейкой.
Тетя Маня еще раз ощупала отца, подняла его голову своими высохшими руками и долго разглядывала глаза. Тетя Настя отлила часть кипящей воды из чугуна в принесенную Аней бадейку, поставила чугун на плиту и закрыла конфорку кольцами. Тетя Маня положила пучки травы и цветов в чугун, а из туеска взяла горсть какого-то порошка и бросила в бадейку, бормоча по-шорски и перемешивая воду большой деревянной ложкой. Тетя Настя поставила чугун перед отцом на табуретку и сказала, чтобы он наклонился над чугуном и вдыхал пар. Она закрыла его голову и чугун одеялом. Вначале отец всё время кашлял, но постепенно кашель начал стихать.
Пришел дядя Коля, вытащил стоявшей в русской печи чугунок с едой на вечер и разжег дрова в печи.
— После бани сразу на теплую печь, — сказал он. — Постелите там что-нибудь.
Дядя Коля с тетей Настей унесли чугун и бадейку в баню и увели отца, одетого в старый полушубок дяди Коли. Тетя Маня с туеском пошла к себе домой. Перед уходом она передала через дядю Колю, что отец должен пить горячий настой из чугуна, над которым он парился, сегодня и завтра вместо чая.
Мы все были голодные и решили отварить принесенную мною рыбу. Жарить ее было не на чем: не было ни масла, ни каких-либо жиров, — поэтому оставалось только отварить. Мы поели хлеба с рыбой, оставив две самые большие рыбины отцу, и запили молоком.
На улицу в такой холод не хотелось выходить, а потому все сидели в избе, где наконец стало тепло, и я заснул в своей койке. Меня разбудил приход матери с Мишей. Они продрогли и вымокли под начавшимся дождем. Отец спал на печи, укрытый старым стеганым одеялом. Девочки вполголоса рассказали о болезни отца и настоях тети Мани. Мать решила идти с девочками в баню — помыться и согреться. В это время пригнали коров, хотя до вечера оставалась пара часов. Я неохотно вылез из койки, оделся в ватник и пошел кормить цыплят и утят. Всё небо было затянуто серыми облаками, и порывы ветра бросали в лицо холодную изморось. Миша доил корову, и она у него стояла смирно, не то что у Вали.