Когда изнывающие от постоянных набегов булгары запросили помощи, то Субэдэй выпросил у Батыя командование.
Внук Чингисхана не противился. В конце концов Субэдэй отличный полководец и знает театр боевых действий, как никто другой, что союзников булгар, что их врагов. Опять же, следовало посмотреть на эффективность тех новинок, что с такой настойчивостью внедрял старый военачальник.
Сам Батый готовился воевать с персами, для него Джалал-ад-Дин являлся личным врагом, что ему словно по наследству перешел от отца Джучи, а ему от Чингисхана.
Субэдэй лишь покривился, когда узнал, что племена эрзя и мокша, а также некоторые роды буртасов, живущих в междуречье Хопера и Вороны, перешли под руку царя русов.
«Снова воспользовался мной для своего усиления и расширения государства, – подумал он зло, – но ничего, мы еще посмотрим, кто кого…»
Армии встали друг напротив друга между реками Сура и Хопер.
На переговорах Субэдэй специально выдвинул для царя русов невыполнимые требования:
– Отдай мне подлых бандитов мокшан и эрзя, сам же преклони колени и признай себя данником и выплати дань – десятую часть всего!
Царь русов на это только понимающе улыбнулся, а потом и вовсе рассмеялся, после чего, не произнеся ни одного слова, развернулся и в окружении свиты ускакал назад.
Как только царь русов вернулся к войскам, взлетело три красные сигнальные ракеты, и кружившие у самого горизонта в вышине два десятка «ангелов смерти» сформировали стаю-клин и устремились в сторону врага.
Глядя на это, Субэдэй только криво усмехнулся и тоже дал условный сигнал.
Повинуясь переданному приказу, полсотни всадников начали плавный разгон, буксируя за собой небесных коллег, что взмыли в воздух и начали набирать высоту…
Но прежде чем «небесные всадники» успели подняться достаточно высоко, чтобы встретиться с «ангелами смерти», послышался омерзительный свист, а в следующее мгновение среди выстроившихся конных отрядов начали рваться взрывы, только не мощные ракетные, а какие-то несерьезные.
Потерь видно не было, разве что кого-то сбросила перепугавшаяся и вставшая на дыбы лошадь, тем не менее, среди всадников нарастал хаос. Кони практически не слушались своих седоков, да и сами всадники прижимали к лицам рукава своих одежд, но, как видно, это не помогало, многие надсадно кашляли и терли глаза руками, но, несмотря на это, все стояли на своих местах и покидать строй не собирались, ибо это было чревато, учитывая суровые монгольские законы. Более того, там уже были случаи, когда откровенно запаниковавших, пожелавших сбежать рубили свои, потому как лучше прикончить одного, чем потом из-за этого одного зарубят весь десяток, а за бежавший десяток – сотню.