Зимой тысяча двести тридцать шестого года татаро-монгольская орда двинулась на северо-запад. Это объяснялось даже не какими-то планами тактического или стратегического характера, а сами обстоятельства вынуждали эту гигантскую прорву народа, словно неисчислимую стаю саранчи, сожравшую все кормовые запасы региона, двигаться на новые угодья, чтобы тупо не подохнуть с голоду. Ибо годы войны в Средней Азии привели к сильному сокращению населения (кто погиб, а кто сбежал, как говорится, белые приходят – грабят, красные приходят – тоже грабят), что привело к полному разрушению всех хозяйств сельскохозяйственного и животноводческого толка, и с продовольствием ситуация стала катастрофичной.
То, что монголы вот-вот сорвутся с места, было ожидаемо, а потому Юрий Всеволодович загодя выдвинул свою армию навстречу орде. То, по какому именно направлению они двинутся, не вызывало сомнений, уж точно не через Персию и Грузию, очень уж гористый и труднопроходимый в зимнее время регион, не говоря уже о тех же проблемах с продовольствием. Ведь там даже лошадям не прокормиться, тем более такому количеству…
– Сколько их приперлось? – спросил царь Юрий у хана Котяна Сутоевича.
Именно половцы хана Котяна отслеживали перемещение монголо-татар на юго-восточном направлении.
Что до воздушной разведки, то длительные полеты зимой на дельтапланах – дело крайне рискованное, не говоря уже о том, что трудное, ибо восходящих потоков нет, а летать, набирая высоту лишь за счет встречного ветра, а потом в пикировании лететь в нужную сторону очень и очень муторно.
– Около двадцати туменов, царь…
В штабном шатре поднялся гул. Армия была весьма большой.
Впрочем, могло быть и хуже. Хорошо то, что треть армии именно монголов все же вернулась в родные края. А то если на сколько-нибудь длительный срок оставить Китай и Корею без контроля, то вполне могли подняться мятежи.