— А чего сидишь, не похвастаешься?
— Чего? — спросил Аким, чувствуя что-то неладное.
— Что, чего? Успел на сход-то?
— Ну, успел.
— Напросился в рейд?
— Да не просился я никуда, общество выбрало.
— Так, конечно, тебя и выбрало, других-то дурней нема.
— Отчего же ты дурнями всех ругаешь, все хотели в рейд идти. Выбрали меня — погордилась бы. Кстати, за бегемота золота обещали пять грамм. Ещё одну панель на крышу поставим.
— И без неё обошлись бы.
— И свинца пять кило, ещё пять прикуплю, и ещё один аккумулятор будет. Сама же говорила, что нужен. На ночь электричества не хватает. Под утро генератор включается.
Она тряпкой стол вытирала, молчала. Но вид у неё недовольный.
— Ну вот, опять недовольна. Вечно одно и то же, — говорит Аким и повторяет раздосадовано: — Одно и то же.
— Да довольна я, довольна, — вдруг говорит жена. — Конечно, приятно, когда твоего мужа считают лучшим рыбаком на станице. Просто с войны три месяца как пришло, а через девять опять в призыв уходить. Да каждые два месяца в кордоны, через месяц опять уйдёшь на неделю, это всё по службе. Да ещё и в рейды сам просишься, чего мне радоваться, коли мужу с женой не сидится.
— Сидится мне, сидится, — уверяет жену Аким, поймал за подол подтянул к себе, по заду поглаживая, обнял:
— Ну чего ты дуркуешь, я ж на пять-шесть дней. А может, и за четыре управимся, если сразу его найдём. Дело-то несложное.
— Несложное? И ещё прошлый раз, когда вы на бегемота ходили, вам бегемот лодку с Яковлевым опрокинул.
— Да брехня, — врёт Аким, — кто тебе это сказал?
— Кто? Да жена его, Анна, он бок распорол, потом неделю лечился. Брехня! — негодует Настя. — Ещё врёт мне.
Но не вырывается из рук мужа.
— Ну, может быть, я уже и не помню. Такое редко бывает, — опять врёт он.
Такое случается каждый раз, плоский червь с тупой мордой весит тонну, свиреп, быстр да хитёр. Сначала снизу бьёт в дно «дюраля» в надежде, что из лодки выпадет кто-нибудь. А как никто не падает, так выскакивает из воды на треть туловища и с размаху падает либо на нос, либо на корму, на мотор. Тут только держись, лодка на попа встаёт. Нет, разбить он её не может, дюраль — пеноалюминий, крепок. А вот из лодки вылетишь за милую душу. И если на корму падает, то мотор бьёт в хлам. Выворачивает крепления. Срывает вал, плющит бак, а заодно и компрессор. Бывало, что и винт отлетал от такого удара вместе с электродвигателем.
Но такое он может вытворять только из омутов. На мелководье только пихает лодку из-под воды. Мелководья он не любит, там ему, вроде как, жарко. Пять-шесть метров, не его глубина.