— Ну, — они остановились у дверей.
— Лодку мою найдите, иначе мне с врачами и не рассчитаться будет. Общество мне счета за больницу не покроет, кошевой говорит, не на войне ранен.
— Поищем, Тихомир, поищем, — обещал Червоненко.
Аким кивал согласно:
— Поглядим и вокруг, и по омутам тоже пройдёмся. Если найдём — поднимем.
Участок Юры был удивительно удобный, он подходил к болоту вплотную, причём эта часть болота не заросла ни крепким рогозом, ни тростником, тут было свободное место, здесь у Юры на берегу были расставлены огромные поддоны-сушилки. Лодка и насосы нагоняли в них воду болота, причём собирали верхнюю часть воды, где амёб больше всего. А солнце выпаривало воду, оставляя тонны амёб на железе, которые быстро превращались в желтоватую пыль. Эту пыль тут же прессовали в брикеты. Брикеты пользовались спросом. Они горели, и при сгорании, если качнуть к ним кислорода, давали хорошую температуру. Тем Юра и жил, он даже в болото нечасто ходил, ему было незачем.
Аким остановил квадроцикл, Червоненко слез и предложил:
— Зайдёшь? У меня брага поспевает.
— Не, дело есть.
Саблин чуть подумал, надо ли говорить об этом Юре, он глядел, как в огромных поддонах четверо китайцев разравнивают горы ещё влажных амёб большими швабрами. Юрка ждал, словно чувствовал, и Аким решил, что сказать надо:
— Яшку-балабола, отправил к тебе, чтобы ты ему работу дал.
— Не приходил, — тут же сказал Червоненко.
— Да знаю, он к Савченко пошёл, и, кажись, тот его взял в артель.
— Ишь, ты, — Юра полез в пыльник и достал сигареты, предложил Акиму, но тот не взял, Юра стянул респиратор, закурил и повторил приглашение: — Пошли в дом, чего на жаре торчать, сорок два уже.
— Не-е, поеду, поговорю с Савченко. Пусть гонит Яшку.
— Ну, тогда я с тобой.
— Сам, — коротко ответил Аким.
Юрка усмехнулся, выпустил дым и сказал:
— Вы же с ним плохо разошлись.
— Не плохо, а так себе, — уклончиво ответил Аким.
— Не поделили добычу?
— И это тоже, — Саблину не очень хотелось посвящать в эти старые распри Юрку.
Но Юра не отставал:
— Давай с тобой поеду.
— Говорю же — сам.
— Упрямый ты. Вот чего ты такой упрямый?
— Ты, вон, за работниками своими пригляди, бездельничают.
Но Червоненко такими словами не пронять, он даже не глянул в сторону китайцев, улыбнулся ехидно и сказал:
— Думаешь, если мы вдвоём приедем, Савченко думать станет, что ты испугался к нему один ехать.
Юрка подлец, всё вечно знает, всё чувствует, Аким даже расстроился. Ничего не сказал, нажал акселератор. Электромоторы зашуршали, и он поехал к Савченко, а Юра стоял на жаре, смотрел ему в след и курил.