— Чего поднабрался? — сразу стал серьёзен Аким.
— Точно, выпил, а я думаю, чего ты расшутился то, обычно слова от тебя не дождёшься, а тут гляньте на него — шутит он. Шутник.
— Ну, выпили малость, — признался Аким.
— Старые дружки, значит, старьё-быльё вспоминали?
— Ну, вспомнили что-то.
— Ладно, во сколько быть на пристани?
— В три, Юра, рыбаки в болото идут.
— Ясно буду, я, наверное, «Тэшку[16]» возьму. На всякий случай, ты то свой дробовик возьмёшь?
— Нет. Двустволку, там не воевать, там, разве что, зверьё бить придётся. Кстати, Юра, ты захвати запасной двигатель с винтом. Я подумал, что у сома гон начинается. Он сейчас злой будет.
— Понял, возьму, давай, до завтра.
Аким встал как обычно, в половину второго. Думал тихо уйти, как обычно. Вот только Настя уже не спала, сидела на кровати рядом.
— Ты чего вскочила?
— Провожу, — ответила жена.
— Я ж не в призыв ухожу, я ж на охоту, а ты тут чуть ли не прощаешься, — с упрёком говорит Саблин.
Сидя на кровати, натягивает своё армейское бельё. «Кольчуга» плотно прилипает к телу. Она долго держит температуру, у неё продольные капилляры, в которых хорошо расходиться и сохраняется охлаждающий газ.
— Покормлю, — тихо и без обычного гонора сказала жена и добавила: — Вон эту «кольчугу» свою натягиваешь, а говоришь, что на охоту идёшь.
— Да хватит уже, «кольчугу» беру, чтобы не париться, там на юге уже сорок пять днём будет.
— Молчу я, молчу, — она тихо встаёт и идёт на кухню.
Он, прямо в «кольчуге» не экономя воды, плещется в душе, воду почти холодную делает, чтобы бельё температуру нужную набрало. Потом идёт к детской, там дети все спят, кондиционеры шуршат, в комнате не жарко. Всё нормально. Всё как обычно. Он подошёл к маленькой, у неё сползла маска. Аким её поправил. Наталка не проснулась, а он наверное и хотел, чтобы хоть глаза открыла. Ну да ничего, спи дочка, скоро вернётся батька и займётся твоим здоровьем, уж батька постарается. Если дядька Савченко не врёт, будешь ты здорова.
Он пошёл на кухню завтракать, а Настя так сидела рядом, смотрела дура так, словно прощалась. И напоследок ляпнула:
— Может, не пойдёшь? Не хочу, чтобы ты уходил. Нехорошо на душе.
Ему аж есть расхотелось, надо же так в дорогу провожать, вот одно слово — дура. Лучше бы спала.