— Дай огня, Аким.
Прикуривают, ждут.
И трёх затяжек не сделали, а Теренчук орёт сверху:
— Товсь!
— Есть, товсь! — кричит третий номер и добавляет, оглядываясь вниз. — От струи.
Это для порядка, никто из казаков, конечно, под струю залезть не может.
— Пуск! — орёт Теренчук.
Хлопок, визг. Ракета ушла.
Саблин и Жданок делают большие затяжки. Взводный подходит к ним, толкает Жданка в локоть, мол: дай затянуться.
Жданок отдаёт ему сигарету.
— Есть! Накрытие! — орёт сверху Тимофей Хайруллин.
Но взводный ему не верит, вернее, хочет, чтобы старший сказал, он за оптикой сидит.
— Накрытие? — переспрашивает он.
— Накрытие, — кричит Теренчук.
— Молодцы, — радуется командир, — спускайтесь оттуда.
Но вместо этого первый номер расчёта снова припадает к оптике.
— Теренчук, глухой, что ли, — кричит взводный, — снимайте стол, спускайтесь. Сейчас бить начнут.
— Вторую вижу, — на секунду Теренчук оторвался от прицела. И снова склоняется к нему. — Вторую! Косит наших с правого фланга. Две двести сорок шесть метров.
Все молчат, взводному бы сказать, но он молчит вместе со всеми.
— Гранату, — орёт Теренчук, снова оглядываясь вниз, — чего ждём? Время идёт! Гранату давайте.
Взводному бы отдать команду, чтобы спускались, прятались, но секунды идут, а команды нет.
Лёша Ерёменко выскакивает из своего окопа, лезет в свой ранец, достаёт две части гранты, Саблин бежит к нему.
— Ну, чего вы там, — орёт Теренчук, — давайте, пока её видно, пока дымом не заволокло.
Аким и Ерёменко быстро скручивают между собой ходовую и головную часть гранаты, и Лёша лезет наверх, к гранатомётчикам, поднимает гранату над собой:
— Тимоха, лови.
Хайруллин хватает гранату, тут же закидывает её на стол, докладывает:
— Граната на столе.
— Вижу, — не отрывается от прицела Теренчук. И через секунду глядит на своего второго номера и зачем-то орёт, хотя тот в полуметре от него:
— В укрытие!
— Целься ты давай, — отвечает Хайруллин, даже и не пошевелившись.
Быть такого не может, что их по пуску первой гранаты не засекли, но мины в ответ не летят, всё летит на склон, к армейцам и их второму взводу. Там, в полутора тысячах метра от оврага, каждые пару секунд вспыхивает разрыв. И туда же бьёт сволочная турель, ни на секунду не затыкаясь. Полосует и полосует страшными белыми линиями подходы к склону.
— В укрытие, все, кто не нужен, — наконец командует взводный.
Но сам стоит, задрав голову, прямо под гранатомётчиками.
Аким отходит к своему окопу. Тяжко вот так ждать. А этот чёртов Теренчук, словно прирос к прицелу или умер на нём. Не шевелиться. Сгорбился и сидит.