И я просто отправился домой. Джим хотел в одиночестве скорбеть о случившемся. Я надеялся, что смогу поддержать его потому что и сам нуждался в поддержке. Мы могли бы вместе справиться с горем, найти в себе силы пережить потерю. Но он выбрал одиночество, значит и мне придется бороться со своей болью одному.
На следующий день я вновь навестил друга. В этот раз, в его палате горел свет, и я смог увидеть лицо Джима. Оно было точно таким же как и его голос — усталым и лишенным всяческих эмоций. Он позволил мне посидеть рядом, но попросил ни о чем не спрашивать и ничего не говорить. И я сидел с ним два или три часа, в абсолютном молчании, а затем так же молча ушел. Так случилось и на следующий день и днем позже.
Поговорив с врачами я узнал, что Хирург заказал ему механический протез с нейронным подключением. Вроде как этот протез должен был возвращать человеку все ощущения и действовать как самая настоящая конечность, никак не стесняя движения. Я и не думал прежде, что у Грешников скоплено такое количество денег. Но протез этот будут производить на заказ, что займет какое-то время, и когда Джима выпишут, ему придется довольствоваться стандартным, механическим протезом, тяжелым и непослушным. Но меня волновало больше не физическое а душевное состояние друга. Я надеялся, что в какой-то день зайду к нему в палату и он улыбнется мне в ответ. Пусть не так как прежде. Пусть устало и измученно, но в этой улыбке я увижу тень грядущего выздоровления. И мы наконец-то сможем поговорить с ним. Поговорить о прошлом и о будущем. И в итоге он вернется, возглавит Грешников, и мы продолжим дело его брата. Пусть не сразу, пусть на это уйдут месяцы или даже годы, плевать, главное, чтобы я знал что это не слепая мечта а реальность, к которой мы вместе стремимся. Я навещал его постоянно, но перемен не было, и эта моя надежда медленно умирала.
Хирурга я видел не часто. Время от времени я приходил в логово и пропускал пару кружек пива в баре. И Хирург появлялся там, но мы обменивались лишь сухими приветствиями. Так же я ни разу не видел, чтобы он навестил Джима в больнице.
Первые дни после трагедии я обшаривал сеть в поисках случаев, похожих на произошедшее той ночью. Я искал объяснение такой неожиданной атаке, но ничего не находил. Легионеры не передвигаются, не живут и не охотятся разными видами. Таких прецедентов в прошлом просто не происходило. Но я не мог поверить в то, что эта была невероятная случайность. Не могло совпасть так, что сотни чудовищ, совершенно разных типов, с совершенно разными повадками и особенностями, в одну и ту же ночь оказались возле нашего лагеря, и напали, не обращая внимания друг на друга. Но ни в открытых архивах, ни в сети не было ничего, хоть отдаленно напоминающего наш случай и, в конце концов я бросил поиски, решив, что когда-нибудь обязательно разберусь в этом, даже если Джим в итоге не оправится, и Грешники прекратят свое существование. Когда-нибудь в будущем, но не сейчас. И без того слишком больно было вспоминать о той кошмарной бойне.