А ещё он не верил, что заглянул в мастерскую. Проснувшись, дал себе зарок не лезть к нюансерам с со своей настырностью, хранить, что называется, лицо, и вот на тебе! – сохранил аж до второго этажа.
– Спасибо, понял. Ну, я пойду?
– Куда же вы пойдёте, раз пришли? Гость – роза для хозяина! Заходите, я вас чаем напою.
– Лев Борисович просил…
– Пролетариат добывает средства к жизни путём продажи своего труда? – смех Ваграмяна был на редкость заразителен. Рассмеётся в толпе, бац, в городе эпидемия. – Так ведь сегодня воскресенье, Константин Сергеевич! Сегодня пролетариат не добывает. Сегодня пролетариат радуется жизни.
– Господи боже ты мой! Совсем из головы вылетело…
– Я уже и на утреннюю службу сбегал. Тут недалеко, в Инструментальном, в момент обернулся. Садитесь, не стесняйтесь. Самовара не обещаю, а чайник поставим. Может, коньячку?
– С утра? В смысле, с полудня?
– Воскресенье, почему нет? Отличный коньяк, мне родственник прислал, из Далмы.
– Спасибо, лучше чай.
– Чай так чай…
Сапожник занялся примусом. Зажёг, наполнил медный чайник водой из пятилитровой баклаги, поставил на огонь. Выплеснул спитую заварку из другого чайничка – пузатого гнома, рождённого из тёмной глины. Насыпал свежего чаю, открыв для дорогого гостя непочатую жестяную банку «Высоцкого», как называли товар знаменитого чайного короля.
Дожидаясь, пока вода закипит, Алексеев прошёл в мастерскую, встал у верстака. Игра, которую он вначале, со слабым своим зрением, принял за шахматы, оказалась незнакомой, хотя и похожей с виду. На деревянной основе, раскладной, как игральная доска, крепилась непростая конструкция – медная, как и чайник – с массой мелких отверстий, вроде дорожных шахмат, а также лесом штырьков разной высоты и «виселиц» с креплениями на перекладинках. У части штырьков имелись подвижные сочленения, как у лапок насекомого. Всё это предназначалось для крошечной мебели, предметов домашнего обихода, посуды, одежды и ещё чёрт знает чего, вставленного в дырочки, насаженного на штырьки, развешанного на крючках. Вместе этот бедлам, при виде которого девочка лет пяти пришла бы в восторг, складывался в обстановку жилой комнаты.
Посреди комнаты на махоньком диванчике и сидела она, девочка лет пяти – куколка в платьице.
– Что это? – спросил Алексеев.
– «Холодно-горячо». Игра такая.
– А как в неё играют?
– Вот сейчас и сыграем с вами партию.
– Я не умею.
– Умеете, должны уметь. Смотрите…
Сапожник взял руку Алексеева, заставил тронуть пальцами фигурку девочки:
– Как? Если на ощупь?
– Никак.
– Холодно? Горячо?
– Комнатной температуры.