Глаза Миши оставались сухими. Он был благодарен небесам за этот дождь, притворившийся слезами. Как легко, оказывается, отнимать! Деньги, драгоценности, жизнь. Просто берёшь – и уходишь. Даже не бежишь. Наверняка воры нисколько не переживали после убийства. Нисколечко!
Миша их ненавидел. Клетчатого в особенности.
Миша ими восхищался. Особенно клетчатым.
Когда гроб отца опустили в могилу, мама потеряла сознание. Наверное, она уже тогда была больна, просто этого ещё никто не знал.
Два года мама медленно угасала. У неё открылась чахотка, доктора бессильно разводили руками, а переезжать в Крым, где климат способствовал бы вызоровлению, мама отказалась наотрез. Миша успел закончить гимназию и поступить на механическое отделение Санкт-Петербургского практического технологического института. В последний раз мамины губы тронула улыбка, когда сын заявился домой в студенческой форме: строгая тёмно-зелёная куртка с рядами медных пуговиц, фуражка того же цвета, брюки серого сукна.
Через неделю маму похоронили на Богословском кладбище, рядом с отцом.
На следующий день после похорон Миша купил свой первый револьвер – карманный семизарядный «Кольт Нью Лайн» 22-го калибра – и коробку патронов к нему. Перед этим Миша целый год исправно посещал бесплатный тир Общества любителей стрельбы. Он всё продумал заранее. Присмотрел ювелирный магазин в Инженерном переулке, прикинул, как лучше уходить. Ждать до темноты пришлось недолго: в ноябре, памятном месяце, темнело рано. Поверх студенческой формы Миша набросил бесформенную серую хламиду, нацепил ветхий картуз с треснувшим козырьком, а лицо измазал сажей, чтобы сойти за босяка из заводских районов.
Из магазина вышел припозднившийся покупатель. Миша подождал, пока стихнут его шаги. Ещё раз огляделся по сторонам: никого.
Пора.
Колокольчика не было: дверь лишь жалобно скрипнула, впуская Мишу внутрь.
– Жить хочешь?
Револьвер уставился на пухлого лысеющего болвана в лиловом жилете поверх крахмальной рубашки. Дождался, пока тот испуганно закивал, из просто болвана превратившись в китайского болванчика. Лишился дара речи? Это хорошо. Это револьверу нравилось.
Мише тоже.
– Золото. В сумку. Всё, сколько влезет.
Трясущимися руками болван выгребал из витрины кольца, подвески, колье. С приятным звоном добыча сыпалась в сумку.
– На пол!
Болван лёг на пол лицом вниз
Миша вышел вон. Хотелось бежать со всех ног, но он сдержался, даже шаг не ускорил. Свернул за угол, сквозанул дворами. Достал из-за пазухи студенческую фуражку, выбросил в подворотне хламиду и шапку. Умылся ледяной водой из загодя примеченной колонки. Сел на конку, без приключений доехал до дому.