Охранники выпустили Кошко. Тот, красный от гнева, дернул головой, словно ему жал воротничок мундира.
– Извольте объясниться, Аркадий Францевич. – Премьер смотрел на сыщика спокойно. – Что все это означает?
– Петр Аркадьевич, прикажите отпустить этого молодого человека. Это мой сотрудник, и он только что спас вам жизнь.
– Отпустить, – приказал премьер, и в ту же секунду Стас почувствовал, что свободен.
Разминая кисти рук и подчиняясь знаку Кошко, он подошел к «начальству».
– Вы, – Столыпин повернулся к двум охранникам, все еще стоявшим возле Кошко, – вынесите труп, передайте его чинам полиции, чтобы поместили в покойницкую на сохранение.
Те, коротко кивнув, бросились выполнять поручение. Зал отмер, послышался приглушенный гул сотен голосов, шепотом обсуждающих произошедшее. В оркестровой яме музыканты, будучи еще не в курсе событий, настраивали свои инструменты. Только высунувшийся на выстрел дирижер имел бледный вид, но рта предусмотрительно не открывал. Оно ему надо? Попробуйте после такой новости привести музыкантов в рабочее состояние!
– Что происходит, Петр Аркадьевич? – послышался из ложи спокойный, чуть картавый голос.
Стас повернулся вправо – в ложе бенуар стоял во весь свой небольшой рост император Николай Второй собственной персоной. В белом парадном мундире, в точности такой, каким он выглядел на фото и на портретах.
– Ваше величество, я полагаю, что здесь имело место очередное покушение на вашего покорного слугу. Я разберусь и доложу вам.
– Хорошо, – кивнул Николай. – Никто из людей не пострадал?
– Слава богу, нет. Предполагаемый террорист убит.
– Туда ему и дорога. Разберитесь, кто это допустил, Петр Аркадьевич, и незамедлительно доложите.
– Слушаюсь, – кивнул премьер. – Прошу со мной, господа.
Он показал рукой впереди себя.
– Ваше высокопревосходительство, – вперед выступил рыжеусый, – я не могу отпустить вас без охраны.
– А куда смотрела ваша охрана, когда в меня стрелял террорист? – насмешливо поинтересовался Столыпин. – Охраняйте государя, Александр Иванович, и оставьте мне мои заботы.
Видно было, как побагровела шея полковника, но, сдержавшись, тот коротко кивнул, отступив в сторону. Обернувшись, Стас мельком поймал его взгляд, полный ненависти. И понял, что не ошибался насчет жандармов.