– Да, именно это я и хочу сказать. Там кимберлитовая трубка. И не одна. Четыре или пять, точно не помню. Точно я могу указать одну. Впрочем, как я понимаю, в процессе можно вокруг вести разведку.
– Кимберлитовая трубка в Архангельской губернии! – Премьер в возбуждении заходил по кабинету. – Да вы себе представляете, какие горы мы с вами своротить можем?! Ведь до сей поры алмазы в России добывались только россыпью. А это…
– Простите, я знаю, – не очень вежливо перебил его Стас. – В Якутии и на Урале. В Якутии, кстати, тоже трубка есть. Но ее еще не открыли.
– Вы сущий пророк, – усмехнулся собеседник. – Я иногда задумывался – может, те пророки тоже, как и вы, из грядущего являлись. Только, в отличие от вас, признаваться в этом не спешили. Вы ведь тоже могли этим путем пойти. Глядишь, самого Распутина за пояс бы заткнули.
Говоря «самого», Столыпин заметно покривился, словно раскусил горькую миндалину.
«Не любишь ты „святого старца”, – подумал опер. – По истории помню, что врагами вы были лютыми. Хотя чего делить-то было? Гришка, конечно, тот еще сукин сын…»
– А кстати, – повернув голову, Стас увидел, что премьер пристально смотрит на него. – Почему вы по этой дорожке не пошли?
Опер бестрепетно встретил взгляд Столыпина.
«Нашел „кадета” – взглядом давить», – весело подумал он.
Была у него, что греха таить, такая мыслишка. Ну, покуражился бы он лет пять, а потом… нет уж, две «перестройки» на одну жизнь многовато будет. Дешевле, ей-богу, революции хребет сломать. Если не февральской, то Октябрьской – обязательно. Только рокировку небольшую произвести.
– Я – русский офицер, – сказал он, заметив, что премьер все еще ждет ответа. – Разве этого мало?
…Стас был абсолютно прав. Колесо истории, замершее на миллисекунду, скрипнуло, перемалывая угодившую в зубцы песчинку, и продолжало свое неумолимое вращение. Однако оно чуть-чуть сбилось с прежнего хода… совсем немного, но достаточно, чтобы несколько мелких шестеренок закрутились по-другому.
Остался жив премьер-министр Российской империи Петр Аркадьевич Столыпин. И следовательно, усиленного варианта несения службы, того, что заставило полицию и жандармов буквально «рыть носом землю», никто не объявил. И людей, которые в прежней жизни были задержаны в ходе этих облав, никто не задержал.
Молодой человек, по прежнему варианту задержанный жандармами в знаменитом «Bonbon de Varsovie», едва успев заказать кофе, теперь продолжал смаковать его без помех. Лицом парень был смугл, носил усы – вся его внешность явственно выдавала в нем горца. Впрочем, эпитет «дикий», который так любят ставить впереди этого слова, к нему совершенно не подходил. Вполне приличный костюм сидел на нем как влитой, а поведение явно свидетельствовало о хороших манерах. Звали этого молодого человека Иосиф. Это было имя, данное ему при рождении. Друзья же звали его просто – Сосо.