– Тот, кто. С хрустальной душой. Тот наказан. Расплатой большой, – проговорил Синклер.
Герб был приклеен к деревянному колу. Кол, что характерно для Хлеборобов, воткнули в голову висельника. Труп, еще совсем свежий, слегка покачивался от ветра на поржавевших фермах моста.
Часов шесть. Значит, недавно был патруль, поменяли вывеску. Или постовые держат запас?
Висельник задумчиво болтался на канате. На лице было написано легкое удивление, словно в кафе ему принесли не тот заказ. У него даже рот слегка приоткрыт, будто он уже готов был обратить внимание официанта на этот конфуз.
– Интересно. Чем пробили макушку. Прежде чем воткнуть? – задумчиво спросил Синклер. – Ледорубом? Пожалуй.
– Гвоздодером? – предположил голос из-за спины.
– Я знал. Вы там, – парировал Синклер. – Ваши засады. Становятся все прозаичнее.
– Это не засада, – обиделся обладатель голоса. – Это пост, мужик. Ты вступил на землю Хлеборобов.
– Я обратил внимание, – сказал Синклер, продолжая глядеть на висельника.
– Чего ты уставился на него? Это вор и негодяй, украл комбайн, набрал туда всякого добра со склада, еще украл двух баб и пытался на нем пробить периметр. Чтобы, значит, мы ломанулись заделывать, а на него бы забили. Он несет заслуженное наказание. Думаешь, мы жестокие придурки?
– Да что ты, – сказал Синклер. – Я думаю. Там четыре пиньяты. На вашем гербе. Никакой жестокости.
– Четыре чего?
– Такие штуки. Висят. Чтобы дети. Конфеты выбивали. Палками.
– Я тебе сейчас голову прострелю, – сказал постовой Хлеборобов.
– Можно повернуться?
– Нет, я не одет, – язвительно сказал постовой. – Съел, да? Сатирик, юморист. Пиньяты! Мы тоже умеем шутки шутить, понял, да, упырь сраный?
– Не надо так. Со мной говорить, – сказал Синклер без эмоций.
Постовой осекся, не успев развеселиться. Что-то в тоне Синклера дало ему понять, что говорить так действительно не стоит. От странных коренастых путников можно ждать любого дерьма. Например, что они окажутся профессиональными убийцами или родственниками князя.
– Ты можешь повернуться, – сказал он. – Подними руки. Назови свое имя и клан.
– Меня зовут Синклер. Клана нет, – сказал Синклер и повернулся.
Пост не внушал доверия. Главный, тот, что завел разговор, – рыжий, кудрявый и с семитской наружностью. Кожаный жилет, на груди нашивка с гербом Хлеборобов. Джинсы и высокие брезентовые бахилы. Под мостом прятаться в воде удобно. Несмотря на осеннюю промозглую погоду, руки голые, только на предплечьях длинные перчатки с раструбами. На плечах – татуировки.
«Щеголь, – подумал Синклер. – Решил бицепсами покрасоваться. Культурист. Сильный, но драться не умеет. Нож на поясе, а не на бедре. Сам правша, и нож с правой стороны. Автомат держит, как курсистка. Глазки бегают. Может пальнуть сгоряча. Лицо слабовольное. Плохи дела у Хлеборобов, если стали на посты отряжать любителей».