Он громко высморкался. Ринсвинд кашлянул.
– А это уже становится невыносимым, – пожаловался демон. – В прежние дни мы были счастливы. И особого вреда от этого не было – ну, в смысле, все мы в одной преисподней сидим.
– Вот именно, – подхватил закованный мученик. – И я знал, что если буду хорошо себя вести, то в один прекрасный день у меня появится шанс выйти на волю. Кстати, ты в курсе, что теперь я раз в неделю должен прекращать работу, чтобы учиться рукоделию?
– Это, должно быть, очень мило… – неуверенно промолвил Ринсвинд.
Глаза заключенного сузились.
– Плетение корзинок? – переспросил он.
– Я пробыл здесь восемнадцать тысяч лет, вырос от бесенка до демона, – ворчал демон. – Я изучил ремесло, так-то вот… Восемнадцать тысяч треклятых лет махания вилами, а теперь это… Читаю…
Акустический взрыв отдался эхом по всему Аду.
– Ой-ей-ей! – воскликнул демон. – Он вернулся. И, похоже, Он очень сердит. Нам лучше не высовываться.
Отовсюду слышались разочарованные стоны – демоны и души осужденных возвращались к прерванным пыткам.
Узник покрылся испариной.
– Послушай, Виззимут, – взмолился он, – а что, если мы, ну, пропустим парочку параграфов?..
– Это моя работа, – с несчастным видом ответил демон. – Ты же знаешь, Он все время нас проверяет, это будет стоить мне места…
Он замолк, скорчил Ринсвинду грустную гримаску и мягко похлопал всхлипывающую душу когтистой лапой.
– Знаешь что, – добродушно предложил он, – я, пожалуй, пропущу некоторые из подпунктов.
Ринсвинд взял сопротивляющегося Эрика за плечо и негромко проговорил:
– Нам лучше двигать отсюда.
– Но это по-настоящему ужасно, – заявил Эрик, когда они зашагали прочь. – Именно так зло делает себе дурное имя.
– Гм, – отозвался Ринсвинд.
Ему пришлось не по душе известие о том, что Он вернулся и Он очень сердит. Всякий раз, когда кто-либо достаточно важный, чтобы заслуживать написания с большой буквы, сердился в непосредственной близости от Ринсвинда, обычно оказывалось, что Он сердит именно на него.
– Если ты столько знаешь об этом месте, то, может, вспомнишь, как отсюда выбраться?
Эрик почесал голову.
– Ну, если бы кто-нибудь из нас был женского пола, это бы, несомненно, помогло, – ответил он. – Согласно эфебской мифологии, есть тут одна девушка, которая бродит туда-сюда.
– Но что она здесь забыла?
– Понимаешь, там был какой-то договор… Не помню точно. Помню только, что именно из-за нее у нас наверху случается зима.
– Я всегда знал: все зло – из-за женщин, – с мудрым видом кивнул Ринсвинд.
– В общем, этот вариант не подходит. Остается добыть какой-нибудь музыкальный инструмент.