Крыленко, Николай Васильевич (1885–1938) – советский государственный и партийный деятель, Главковерх Российской армии после Октябрьской революции 1917 года. В указанный период председатель Верховного революционного трибунала ВЦИК РСФСР, заместитель наркома юстиции.
Морозов, Николай Александрович (1854–1946) – русский революционер-народник. Член кружка «чайковцев», «Земли и воли», исполкома «Народной воли».
Радек, Карл Бернгардович (1885–1939) – советский политический деятель, деятель международного социал-демократического и коммунистического движения; в 1919–1924 – член ЦК РКП(б); в 1920–1924 – член Исполкома Коминтерна, Сотрудник газет «Правда» и «Известия».
Чужак, Николай Фёдорович (1876–1937) – журналист, литературный критик. В революционном движении с 1896 года. Член Коммунистической партии с 1904 года. С конца 1905-го – член военной организации при Петербургском комитете РСДРП, редактор газеты «Казарма». После Февральской революции 1917 года – член Иркутского комитета РСДРП (объединённого), редактор журнала «Рабочая Сибирь». В 1918–1922 – редактор газет «Красное знамя» (Владивосток), «Дальневосточный путь» (Чита), «Власть труда» (Иркутск) и др., заведующий отделом печати Дальбюро ЦК РКП(б). С конца 1922 года работал в Москве, входил в ЛЕФ.
Якобсон, Роман Осипович (1896–1982) – российский и американский лингвист и литературовед, один из крупнейших лингвистов XX века, близкий друг В. В. Маяковского.
Глава 9
Жаркое лето двадцать пятого
1
Автомобиль пропылил по избитому телегами проселку, свернул на совсем уж ничтожную дорожку, поросшую клочьями травы, бурьяном да крапивой, отчаянно петляющую среди встающих все плотнее деревьев, и въехал в лес. Впрочем, не чащоба какая-нибудь! Две минуты тарахтения мотора среди зеленоватого полусвета, пронизанного тут и там золотыми лучами, и они выбрались на берег реки.
– Нравится? – Бубнов вылез из машины, оправил рубаху под ремнем, повел плечами. – Хорошо!
– Неплохо, – хмыкнул в ответ Кравцов.
Он не относился к числу тех русских интеллигентов, кто впадает в раж, едва попав на лоно природы. Более того, он ее – природу эту во всех ее видах и проявления – после восьми лет войны на дух не переносил. Он родился в городе, вырос в Петербурге среди гранита и мостового камня, и, если что и предпочитал суровой строгости Северной Столицы, так это милую бестолковицу итальянских городов, проникнутую токами истории и отмеченную аурой любви, тайны и красоты.
Макс оглядел берег, небыструю воду, струившуюся из ниоткуда в никуда, и, вытащив из кармана кисет, стал набивать трубку.