— Пусть сразу отключит питание этой колбы. Поняла? И сразу отправляйся домой.
И ударил по кнопке.
Слишком долго разговаривал. В спину впились жала электрошокера. Соколов в конвульсиях грохнулся на пол.
* * *
Варя снова оказалась в своей усадьбе, в кабинете. За окном — ночь. Но на столе стоял фонарь, который Рыжов забыл забрать, и он освещал комнату.
Варвара Ильинична устало села в кресло и закрыла лицо руками.
Ясно было, что они попали в какую-то нехорошую историю. Но она верила, что Иван её не бросит. Он обязательно к ней вернётся.
Потом вдруг похолодела: «А если — нет… А если его там убили… Господи! Что делать?! Что предпринять?!»
Она огляделась. И вдруг поняла, что может навсегда остаться в этом доме. Всю оставшуюся жизнь прожить в этом, Богом забытом, медвежьем углу. Без Ивана!
Её затрясло, заколотило. Она подобрала с пола шаль, брошенную когда-то в спешке на пол, завернулась в неё, залезла с ногами в кресло и замерла в прострации.
Наверно она задремала. Потому что не слышала, как в комнате кто-то появился. Он потрогал её за плечо.
— Варя… Варенька…
Варвара открыла глаза.
К ней склонился Денис.
— Варя, не бойся, это я.
Варвара сидела у Соколова на коленях, прижавшись к такому родному и, в то же время, незнакомому мужику. Щетина, как у взрослого. И в плечах стал шире. И голос грубый.
А он, успокоив Гагарину, рассказывал о своих приключениях.
Соль истории в том, что они всё правильно сделали, всё предусмотрели. Не предвидели только одного — руководство института имело возможность отслеживать состояние счетов своих сотрудников. Банк, в котором обслуживались Рыжов и Лодж, принадлежал институту. Кто же знал.
Надо было просто отрыть счета на предъявителя, такие же, как и для Илии Ландиса в банке в Швейцарии. Так нет же — «так удобней».
Директорат послал специальное подразделение полиции времени арестовать обоих сотрудников и привезти в институт для строгого разговора.
С потерями, но удалось арестовать двоих.
Но Рыжов, воспитанный на Саратовской действительности, послал всех. Не ваше, мол, собачье дело.
— Ишь, ты! Всё-то вам надо знать! — горячился он. — У меня есть своя жизнь. А вы — не правительство. Если есть какие-то претензии — идите в суд. Нет претензий — идите нахрен.
Директорат, состоящий из двух мужиков и одной женщины, помыкался-помыкался, да на ту же задницу и сел. Ни устранить, ни уволить, ни Рыжова, ни Лодж они не могли. Половина исследовательской работы висела на них. А эта парочка сразу пригрозила уходом из института.
В конце-концов перед ними извинились, и всё осталось по прежнему.