— И ради того, чтобы выполнять работу рядового по сути дела инженера, вы решились на эту комбинацию?
— Не совсем так. Сам по себе, я мало чего стою. Но в качестве руководителя группы я смогу принести вам существенную пользу.
— И велика ваша группа?
— Пара-тройка адъюнктов могут дать свое согласие. Возможно и большее число, если только они не побоятся изменить свою судьбу. Кроме того, я сумею привлечь многообещающих юношей из партикулярных учебных заведений.
— Руководителем группы значит? А вас не смущает тот факт, что Российская Академия Наук ни за что не признает полученных кем-либо «гиперборейских» званий?
— Не смущает. Наши старые козлы уже высказывались на этот счет. Для нас главное то, что выборы в Гиперборейскую Академию Наук прошли без нарушения правил и международное сообщество ученых их признало действительными. А что касается России… Думаю, что указ его императорского величества расставит все на свои места.
Похоже, что он уже все продумал и готов на любые жертвы ради достижения успеха. И если он не боится портить отношения с собственным начальством, значит знает себе истинную цену.
— Значит так, господин капитан Корпуса Военных Инженеров, прежде чем дать свое согласие, я вынуждена вас предупредить. Здесь у нас принято относиться к людям душевно, по семейному. Поэтому войти в наш круг вы сможете лишь под торжественный марш. Думаю, что вы поняли, что это за марш.
Леонид Юрьевич понимающе кивнул.
— Мы действительно помогаем людям добиться в жизни успеха, притом не только карьерного успеха. Счастья в личной жизни мы тоже желаем. Поэтому мое требование к вам одно — не делать Бонифацию Ипатьевну несчастнейшей из женщин. Это не обсуждается. Это непременное условие ваших возможных успехов.
— Решительное требование! А если я оступлюсь?
— Тогда вы просто покинете наш круг. Возможно, что тоже под торжественный марш. Но это уже будет прощальный марш. У нас ведь все по-семейному. А семья к горю своих родных не может остаться равнодушной.
— Мне нравятся ваши условия! Право они забавны. Обещаю вам, что Бонифация Ипатьевна будет счастливейшей из женщин. Если конечно вы не станете выдавать ей моих маленьких тайн, о которых ненароком узнаете.
Ну наглец! Ну скотина! Требует, чтобы я его еще и покрывала! А вот хренушки тебе! Обойдешься! Я просто нос свой не буду совать в ваши дела. Именно это я ему и обещала, а там пусть сам разбирается. Главное, для меня сейчас, чтобы работа не стояла. А там тебе времени на кобеляж не особо будет. Да и сомневаюсь я, что Серушко, когда пройдет поразивший ее синдром, будет столь чувствительна, как сейчас. Как бы мил человек тебе не пришлось узнать на деле, насколько тяжел каблук благоверной.