Слева, слева, снизу, блок. Слева, справа, блок, снизу, сверху, слева, уворот.
Звенели клинки, а Кот покрывался все новыми и новыми порезами. Каждая попытка увернуться заканчивалась для него все новыми и новыми глубокими кровоточащими царапинами. Кошак мастерски пользовался клинком и когтями, играя с человеком как с добычей, позволяя огрызаться, но не давая и шанса достать себя острой полоской стали. И не ранил глубоко, чтобы сержант не истек кровью раньше времени.
Харам показывал всем полнейшую несостоятельность «лучшего бойца людей».
Слева, слева, снизу... постепенно Кот растратил всю ярость и теперь лишь отмахивался, постепенно входя в транс полнейшего безразличия.
- ...бойцы могут использовать все, что им доступно... - вспомнилось напутствие Шарру перед боем.
Его противник вовсю использовал когти, оружие, данное ему природой. А Коту... Коту использовать было нечего, кроме разве что... Да! Сервы!
Погибать не хотелось. Тело и мозг стали действовать сами по себе, почти без участия сознания. Периодически в радиусе действия импланта появлялись механизмы, без проблем допускавшие человека к управлению самими собой, и Кот, временно получавший еще одно, а то и несколько дополнительных тел, без раздумий кидал их на мррина, получая драгоценные мгновения передышки! Он даже перестал понимать, кого именно бросает в бой. Ремонтник? И ремонтника! Уборщик? И его тоже! Идентификаторы техники просто мелькали мимо сознания.
В конце концов то ли кошак начал уставать, то ли еще что-то, но новые болезненные порезы все реже и реже стали появляться на теле Кота. Вот настал момент, когда сержант с отстраненным удивлением понял, что и сам попал по неуловимому прежде противнику! Один раз... другой,., третий... Кошак становился все медленней и медленней, пока, наконец, не остановился совсем. Удивление выбило сержанта из транса.
Прямо перед ним, воя и корчась, лежал Харам, придавленный всей массой сыплющего искрами большого серва. Острая полоса стали в руке Кота летела прямо в голову обездвиженного мррина... Удар он сдерживать не стал, оборвав жизнь кошака. Одновременно на сержанта навалилась вся накопившаяся усталость и боль от полученных ран... и он сам упал без памяти среди обломков многочисленных сервомеханизмов, в труху покрошенных противником.
Потрясенное молчание кошаков и людей, жавшихся почти по стенам огромного ангара, разорвал резкий баззер тревоги, периодически заглушающий голос наконец-то очнувшегося Контроля.
- Узззз! Внимание! Несанкцио... Уззз! Принимаю меры... Уззз! Всем разойтись... Уззз! Повторяю! Вс... Уззз! По своим местам! Уззз! Повторяю! Уззз!