– Кто это у тебя? – спросил он, хотя наверняка уже понял.
– Кролик.
– Кролик?
Изабелл кивнула.
– Я собиралась его убить, но потом…
– Что потом?
Она вздохнула.
– Потом он на меня посмотрел.
– Он на тебя посмотрел?
– И пошевелил носом. – Она погладила кролика, его мех был мягким и гладким. И зверек почти не дрожал. – Я просто не могла это сделать.
– Я понимаю.
– Я подумала, может, это мама. Может, у нее есть детки.
– Я уверен, этот кролик ценит твое милосердие.
– И детки.
– Ну да, они, конечно, тоже.
Изабелл напряженно посмотрела на него.
– Только не рассказывай моей маме. Она не любит проявления слабости.
Эндрю проглотил смешок.
– Это точно, милосердие не входит в число ее добродетелей. – Он помолчал. Мимо пролетела бабочка, на цветок рядом с ними села пчела и стала его исследовать. – Но должен тебе сказать, Изабелл, милосердие – это не слабость.
Девочка кивнула и снова стала гладить дрожащего кролика. Потом разжала руки и отпустила его на свободу, в сад. Кролик умчался со скоростью молнии, только белый хвостик мелькнул. Она снова вздохнула.
– Дедушка бы не отказался от рагу из кролика.
Эндрю успокаивающе погладил ее по спине.
– Я уверен, он будет рад и баранине.
Изабелл наморщила нос.
– Ты так думаешь?
Эндрю состроил гримасу, и девочка засмеялась.
– Нет. На самом деле никто не будет рад баранине.
Некоторое время они молча смотрели на сад. Потом Изабелл снова заговорила. Она задала Эндрю вопрос, который давно не давал ей покоя.
– Ну… так ты это сделал?
Он наморщил лоб. Изабелл вдруг поняла, что он очень красивый мужчина. И сильный. И у него есть меч. Пожалуй, он бы гораздо лучше подошел в мужья ее маме, чем тот, другой.
– Что сделал?
– Ты уже соблазнил мою маму?
Его лицо приобрело слегка зеленоватый оттенок, губы зашевелились, но, казалось, он никак не мог придумать ответ. Изабелл не понимала, почему он так крепко задумался. Это же просто – или он это сделал, или нет.
– Простое «да» или «нет» подойдет.
– А, ну тогда нет.
Она, явно недовольная им, что-то буркнула и пожалела, что только что отпустила кролика.
– Думаешь, ты это сделаешь?
– Изабелл, должен сказать, этот разговор заставляет меня испытывать неловкость.
– Почему?
– Это очень личная тема.
– Но ты же обещал ответить на все мои вопросы.
– Обещал. Но ты можешь понять, что существуют вещи, о которых человек не хочет рассказывать?
Изабелл подумала о башне, об ульях и о небольшом пожаре, который она чуть было не устроила на мельнице. Слава богу, об этом никто не знал. И она определенно не хотела никому об этом рассказывать.
– Да, я понимаю.
Она постаралась не обижаться. Он казался искренним. Не было похоже, что он пытается от нее отмахнуться, и ей это нравилось. И хотя он не ответил на ее вопрос, он хотя бы попытался. Да, пожалуй, он мог бы понравиться ей в качестве отца. Если бы ей удалось убедить маму.