— Понятно. Зачем ему в чужую область лезть? Но мы найдем падаль, на которую у Голина документы были. Найдем! Вы бы с Голиковым поговорили, уважает вас Толик. А я буду Ленку искать. Раз прячется — значит, боится.
Москва
— Да там вроде тихо, — сказал Батька, — никто ничего об этом детективе не говорит. Помощников его сейчас шарят. Парнишка у него водилой был и бикса, что-то вроде секретарши. Бабец этого сыщика под машину попала сама.
— Понятно, — кивнул Шакал. — А как этот, в больнице который? В Туле?
— Без сознания. Но если что, мы его сразу…
— А может, не стоит? Тогда точно менты аварию с этой мокрухой свяжут и начнут копать. И про документы выяснят. Но с другой стороны, вдруг он что-то вспомнит? Если дело начнут — это провал. Наверняка отыщутся свидетели, которые давали информацию детективу. Как ты думаешь, добивать будем телохранителя или…
— Так я ж и говорю: очухается — враз билет на тот свет выпишем. Но тут надо потихоньку действовать. Я пытаюсь медсестричку подпрячь. Пусть что-нибудь сделает, чтобы он, не приходя в сознание, сдох. И вопросов не будет. Медицине по хрену, если он умрет.
— Вряд ли она писанется на это. А вообще было бы здорово. Знаешь, надо ей предложить такое, от чего она отказаться не сможет. Тысяч триста, а то и пятьсот баксов. Ее, один хрен, убирать надо будет, а покойникам бабки ни к чему.
— Так-то оно так, но не писанется она на мокруху. Хотя бабки очень любит. А больше там у нас никого нет.
— Попробуй уболтать, пообещай что угодно, лишь бы помогла.
— Пусть Муха уговаривает, она с ним шашни имела. Пошлю его, пусть перетрет.
* * *
— Ну что, — спросил Вайс, — звонил Султан?
— Да, — кивнул рослый парень со шрамом на лбу. — Приехали наши, и их встретили. Правда, Соловья они еще не видели.
— Не дай Бог, узнает Соловей про Гиви, хана нашим сразу. Султану усы подрежут вместе с головой, Соловей не подарок.
— А ты что, — удивился Шакал, — знаешь Соловья?
— Встречался, — кивнул Батька. — Он к Гиви приезжал. Тот еще субчик. Для него человека пришить — что стакан молока выпить. Не киллер он, а просто исполнитель.
— Понятно. А Соловей — кликуха или…
— Или, — усмехнулся Батька. — Это фамилия его матери, а по паспорту он Солидзе. Его папашу во Владимире в сучью хату кинули и забили. А Рамаз по дорожке батяни пошел. Вот такая это птица.
— Ты с Отмычкой говорил?
— Да нет его нигде. Я уже всем, кто Ваньку знает, сказал: если засекут, пусть передадут, чтоб ко мне занырнул.
— Надо было сразу узнавать, как только он базар этот начал.
— Нельзя было показывать, что мы заинтересованы в этом. Да появится Отмычка, и узнаю я у него все. Может, он и не в курсе, как его бомбанули.