Жить не хотелось вовсе. Потому что, во-первых, уже почти сутки шел дождь. А во-вторых, как выяснилось, от дождя растут не только грибы, но и зубы у некоторых капризных и непоседливых детей.
Гостиницы на пограничном переходе не было, но я, если честно, радовалась и тому, что нас разместили в казарме. Нет, сначала-то я отказывалась, надеясь, что Павлик исчез ненадолго, но потом дежурный офицер, расстроенно покрутив жемчужную сережку в бледном ухе, сообщил:
— Леди, вам все-таки стоит перебраться в тепло. Говорят, ночь будет холодная, а у вас повозка отсырела...
— Ночь? — я растерялась. — Откровенно говоря, мы надеялись заночевать уже...
Офицер вздохнул грустно и покачал головой.
— Не получится.
А потом непонятно пояснил:
— Сомневаюсь, что Павликан Ирокезович сможет быстро освободиться... Я бы вас отпустил, мне-то что?.. Но они же четкое приказание отдали: никуда вас не отпускать.
Как будто мне было дело до какого-то их начальства, которому я непонятно зачем понадобилась. И что значит, не отпускать?
— Я нарушила какой-то закон? — поскандалить захотелось со страшной силой. Ну, просто холодно, мокро, Оливка капризничает, Павлика утянули куда-то, а Афиноген сам умчался следом за ним. И еще офицер этот со своим начальством. Заботливого из себя строит... Одни убытки от этих мужиков!
— Пресветлая мать! Нет, конечно... Причем тут закон? Но просто ведь вот... — неопределенно махнул рукой и носом шмыгнул.
Вот так и получилось, что мы нашей маленькой чисто женской компанией — я, Оливка и Зойка — встали на довольствие в пограничной эльфийской казарме.
В первую ночь капризничали все: ребенок, коза и даже я. И если первых можно было простить, то мне не было оправдания. Я лежала на кровати, уставившись в потолок и слушала, о чем говорят местные жители. И разговоры их уж точно не прибавили им в моих глазах бонусов. Им в частности, и всему мужскому населению обоих миров в принципе.
Поначалу, перемежая речь гнусными смешками и унизительными комментариями, они с бегемотской грацией и со слоновьей деликатностью прошлись по моей внешности. Обсудили улетную жопу, знатные дойки и про блядское платье не забыли. Я даже специально встала, не поленилась, сбегала в умывальную комнату к зеркалу, чтобы убедиться, что на мне все то же папино платье, синее, в мелкую полоску, с высоким горлом, без декольте и разрезов.
Извращенцы! Обычное платье! Ничего в нем такого. Я вообще никогда ничего такого не надеваю. Вернулась в комнату расстроенная и злая. И еще было противно, потому что злилась я не на этих дураков из соседней комнаты, а на себя.