— А что про него говорить? Ничего там хорошего нет.
— Как это?
Дед заерзал на кресле, сидя у книжного стеллажа. Видать и ему интересно. Х-хе! Ну, почему бы и не потешить людей, коль есть такое желание.
— Ладно. Только говорить буду о том, что наблюдал «со своей колокольни». То есть, как сам для себя понимаю.
— А нам, Мишаня, по-книжному и не надо, — согласился с ним дед.
Это он там так тихо сидит и не мешает, старый плут. Дай палец, по локоть отгрызет. Так! С чего ж начать-то?
— Значит, была огромная, крепкая и сильная страна, Советский Союз. Я за эту страну еще повоевать успел.
— Афганистан? — с любопытством подал голос Антон.
— Не только. Так вот. Правители наши верховные, все как на подбор старые маразматики, …гм… кроме пожалуй одного, да и того не уберегли, под пулю подвести умудрились… Так вот эти самые пердуны престарелые, за здорово живешь, нашу страну отдали в руки предателю, тайно на врагов работающему. Ну и понеслась… гм, душа по кочкам! Рассыпалась страна, как карточный домик. Девяностые годы русский народ на своей земле жил в оккупированной стране. То, чего врагам нашего Отечества не удавалось добиться на полях сражений, предательски содеялось под видом демократических реформ. Разрушения и жертвы — как на войне, запущенные поля и оставленные в спешке территории — как при отступлении, нищета и беспризорничество, бандитизм и произвол — как при чужеземцах. Что такое оккупация?
— Ну, это… — промямлил Антон.
— Ясно! Это устройство чужого порядка на занятой противником территории. Вот и на территории России сложился такой порядок. Чужие способы управления и хозяйствования, вывоз национальных богатств. Коренное население на положении людей третьего сорта, чужая культура и чужое образование, чужие песни и нравы, чужие законы и праздники, чужие голоса в средствах информации, чужая любовь и чужая архитектура городов и поселков — все почти чужое, и если что позволяется свое, то в скудных нормах оккупационного режима.
— А, коммунисты куда смотрели?
Снова не выдержал дед. Два раза пройти Отечественную войну, не за хлебушком в магазин смотаться. И в самых критических моментах, кличь — «Коммунисты, вперед!», для старика не пустой звук.
— Коммунисты? — Каретников осклабился, чем заставил деда по-стариковски опустить плечи, и даже съежиться. — Не было коммунистов. Народ будто спятил, партбилеты выбрасывал, рвал, жег. Думал вот, свобода наступила… Короче, на территории страны, как грибы после дождя формировались и вылезали новые партии, ратовавшие за свободу, равенство, братство, только о пользе простых людей никто не задумывался. И людишки, во всех этих новообразованиях, одни и те же, чаще всего бывшая партийная и комсомольская номенклатура — рвачи, хапуги и прочая мерзость, объединяющаяся в блоки с разными названиями, чтобы было сподручнее грабить.