Иногда, глядя на иного человека и на его пищевые привычки, так и хочется сказать: неандерталец! Однако наши личные впечатления никакого отношения к науке не имеют. Все мы потомки кроманьонцев, все мы вышли из тропических джунглей с преимущественно растительной пищей, но при этом все мы склонны к максимально широкой всеядности.
Таким образом, история эволюции человека однозначно свидетельствует о том, что качественные эволюционные скачки всегда сопровождались расширением пищевого спектра. Причем главную роль в этом играл не сам по себе факт появления в рационе новых продуктов, а то, что эти новые источники питательных веществ могли, во-первых, обеспечить пищевую стабильность и упростить поиск пищи, а во-вторых — имели гораздо более широкий ареал распространения по сравнению с исходными источниками пищи, что создавало предпосылки для широкой экспансии древних популяций.
И так уж получилось, что в первобытных природных условиях этим критериям могли отвечать только растения. И именно поэтому пищеварительная система человека практически полностью соответствует органам пищеварения растительноядных животных. И как показывает опыт неандертальцев, наш пищеварительный тракт очень плохо подходит для полностью мясного рациона, так как это приводит к тяжелой интоксикации организма продуктами гнилостного распада белков. Это ученые увидели в частности при исследовании останков первобытных людей.
Впрочем, такое строение пищеварительной системы не обязательно говорит о том, что человек — это исключительно растительноядный организм. По своему строению и функциям желудок, печень и пищеварительные ферменты человека занимают промежуточное положение, одновременно имея признаки и растительноядных, и плотоядных организмов. Впрочем, это вполне понятно. Первобытные люди — в отличие от своих предков, человекообразных обезьян, да и подавляющего большинства других животных — смогли беспрепятственно мигрировать и расселиться по всему земному шару. И во многом это стало возможным благодаря исключительной способности человека к пищевой вариабельности — от «несъедобной» травы пустынных саванн до морской рыбы северных океанов.
И тем не менее, если мы возьмем всех людей, живших на Земле в самых разных условиях с первых дней своего существования до настоящего времени, растительная пища в составе такого огромного «географически-временного пирога» будет занимать львиную долю, что не может не накладывать свои ограничения на наши сегодняшние эксперименты с разными диетами.
Этнодиетология, или О чем нам говорят пищевые традиции разных народов