В воздухе появился какой-то запах, в котором можно было признать только смрад разложения.
Впереди показались разбросанные в беспорядке лачуги. Можно было бы назвать это деревней, если б в расположении этих домишек была хоть какая-то система.
– Что это за место? – спросил я.
– Место сбора для сходных по натуре, – сказал Альберт.
– Ее здесь… – хотел было я спросить, не в силах озвучить эту чересчур пугающую мысль.
– Думаю, нет, – ответил Альберт.
Я уже собирался сказать «слава богу», когда мне пришло на ум, что Энн может оказаться в месте, худшем, чем это. Я пытался отогнать от себя тягостную мысль, но был не в силах полностью от нее отделаться. Понимал, что это несправедливо по отношению к Энн, но ничего не мог с собой поделать, ощущая пагубное влияние низшей сферы на рассудок.
Приближаясь к бессистемному скоплению хибарок, мы не услышали оттуда ни звука. Было слышно лишь шарканье наших подошв по серой кремнистой земле.
Справа, в отдалении, я увидел несколько бесцельно бродящих людей, другие стояли без движения. Все они были одеты в поношенную одежду. «Кто они такие? – недоумевал я. – Что они совершили – или не смогли совершить, – из-за чего оказались здесь?»
Мы прошли в нескольких ярдах от группы из нескольких мужчин и женщин. Хотя Альберт и говорил, что Энн здесь нет, я поймал себя на том, что всматриваюсь в женщин. Пока мы проходили мимо, ни один из людей не взглянул в нашу сторону.
– Они нас не видят? – спросил я.
– Мы им неинтересны, – ответил Альберт. – Они поглощены собственными заботами.
Я увидел, что некоторые люди сидят на валунах. Странно было думать, что эти валуны созданы их воображением. Мужчины и женщины сидели, опустив головы, безвольно свесив руки и уставившись в землю – застыв в своем одиночестве. Я понимал, что, если только они не глухие, они нас слышат, но ни один не подал виду, что замечает наше присутствие.
И снова я поймал себя на том, что смотрю на женщин. «Не смей, – приказал я себе. – Ее здесь нет». «Но Альберт этого не говорил, – тут же последовала отрезвляющая мысль. – Он сказал, что не знает». Я вглядывался все пристальнее.
Теперь мы подошли настолько близко к нескольким людям, что, несмотря на сумрак, я смог различить их черты.
От этого зрелища у меня перехватило дыхание.
– Привыкай, – промолвил Альберт, – увидишь и похуже.
Его тон показался мне почти резким, и я бросил на него взгляд, с тревогой спрашивая себя, не действует ли на него это место. Если уж он не может противостоять здешней атмосфере, то на что надеяться мне?