В общем, ясности нет. Тайна не отступает, похожая на муки Тантала, и «друдовская машина» может продолжать работать… Вот только джекиловскую теорию подтверждает целый ворох литературных и биографических «улик»: «зеркальное отражение» персонажей в поздних произведениях Диккенса (Сидни Картон и Чарлз Дарней, Юджин Рейберн и Брэдли Хедстон), неоднозначность Джорджа Сильвермена из «Объяснения Джорджа Сильвермена», одновременно невинного и виновного, преследователя и преследуемого; легкость и убедительность, с какими Неподражаемый представал в двух ипостасях перед зрителями, — палач Сайкс и жертва Нэнси — или перед своей домохозяйкой из Пекхема, когда исполнял роль «мистера Трингема». При всей своей сенсационности (Диккенс, обнажающий основополагающую двойственность человека за 16 лет до Стивенсона) джекиловская версия не поддается проверке, однако она удовлетворила бы и ум, и воображение и по своей мрачности, сложности и оригинальности стоит вполне на высоте диккенсовского гения.
Во второй главе «Пиквика» мистер Снодграсс восклицает: «Величественные развалины!» — приветствуя таким образом замок Рочестера. А 34 года спустя, накануне смерти, Диккенс снова описал Рочестер, назвав его Клойстергэмом в «Тайне Эдвина Друда»: «Все его древности и развалины облеклись в невиданную красоту; густые завесы плюща сверкают на солнце, мягкий ветер колышет пышную листву деревьев»[55]. Написав эти строки, он в последний раз вдохнул через окно швейцарского шале «благоуханный воздух» Кента. Круг замкнулся; все потоки его огромного труда слились в прославлении его малой родины. Но на следующий день солнце уже не сияло для Джорджины Хогарт — возможно, оказавшейся в конечном итоге самой близкой из всех женщин в его жизни: «Свет покинул наши жизни, которые больше никогда не будут прежними, и наши сердца опустошены и разбиты».
Как только объявили о смерти Диккенса, власти Рочестера распорядились выкопать могилу и подготовить собор для отпевания. Напрасно.
Неподражаемый сделал четкие указания в своем завещании: «Я непременно хочу, чтобы меня похоронили недорого, скромно и сугубо частным образом; чтобы время и место моих похорон не оглашались публично; чтобы использовали самое большее три простых похоронных экипажа и чтобы присутствующие не носили ни шарфов, ни плащей, ни черных галстуков, ни лент на шляпах, ни прочих возмутительных нелепостей в этом роде».
Всё было предусмотрено… кроме места. Предложив Вестминстер, газета «Таймс» выразила мнение всего народа. 14 июня в три похоронных экипажа, сопровождавших Неподражаемого в аббатство, набились Форстер, Коллинз, врач Диккенса, его нотариус, его сестра Летиция, четверо его детей, находившихся в Англии (Кэти, Мэйми, Чарли, Генри), жена Чарли, муж Кэти (Диккенс вполне обошелся бы без двух последних) и, конечно же, Джорджина. В отсутствие Кэт и Эллен Тернан она в каком-то смысле играла роль вдовы.