– Спасибо.
– Не за что. Мы о тебе позаботимся.
Мы о тебе позаботимся…
Я нажала кнопку своего этажа и прислонилась к стене. Давненько никто не говорил мне таких вот слов. Дверь открылась, и я с удивлением обнаружила, что кабина прибыла не на мой этаж, а в вестибюль, и меня встречает Кен – руки сложены впереди, голова слегка наклонена.
Он прокашлялся.
– От нашего общего знакомого поступила просьба. Он хочет, чтобы вы собрали сумку с самым необходимым и взяли документы. Машина уже ждет вас снаружи.
– Что?
– Вас отвезут в аэропорт. Мистер Коул не может приехать сюда и желает, чтобы вас доставили к нему.
В аэропорт меня отвезли на автомобиле и, остановившись возле ангара, высадили в той части поля, которая отведена для частных самолетов. Там меня ждал человек, который мог бы сойти за двойника Кена, – такие же седеющие волосы, руки, сложенные на темно-синем костюме, добрые глаза.
Кивнув, он тепло улыбнулся и протянул руку:
– Мисс Боумен, полагаю?
– Э, да, – растерянно, еще не оправившись от слов Кена, ответила я.
– Самолет к полету готов. Посадка в аэропорту имени Кеннеди. Там вас будет ждать другой автомобиль. – Он едва заметно поклонился. – Хорошего полета.
– Да. Спасибо.
Он не назвал себя, но взял мою сумку и отнес ее стоявшей у трапа бортпроводнице. Я последовала за ним.
– Безопасного полета, мисс Боумен. – Коротко попрощавшись, мужчина исчез в темноте ангара.
Бортпроводница поприветствовала меня профессиональной улыбкой и, жестом предложив пройти вперед, убрала сумку в багажное отделение.
– Не желаете ли выпить что-нибудь или перекусить до взлета? – спросила она.
Я покачала головой. Все это было так… Я огляделась. Частный самолет. Да, Коул улетел на частном самолете, но мне и в голову не приходило, что самолет принадлежит ему, а этот, должно быть, принадлежал. Или, может быть, он лишь зафрахтовал его? Не знаю почему, но такое объяснение помогло успокоиться. Оно выглядело логично.
Тем не менее ни по прибытии в аэропорт имени Кеннеди, ни сев в дожидавшуюся меня машину, я ни о чем не спросила ни бортпроводницу, ни водителя. Одна моя половинка не желала знать. На что указывали ставшие известными мне детали? Коул казался слишком молодым, чтобы иметь все это, но разве не то же самое он мог думать обо мне? Я не работала, но могла позволить себе жить в «Маурисио». Ясно, что деньги у меня водились, но Коул никогда и ни о чем меня не спрашивал. Так почему же я задаюсь такими вопросами?
Нервы разыгрались не на шутку, мысли скакали с места на место, и на въезде в город я скрестила руки на груди. Глубокий вдох. Еще один. Я хотела успокоиться, хотела распустить затянувшиеся внутри узлы.