– Что? Нет. Я хочу пойти в «Октавиа». Мне это интересно.
– Ты точно этого хочешь? Там шумно, темно и…
– Что?
– Там – секс.
Я вскинула бровь.
– Разве это проблема?
– Ты – больше, чем секс.
Я опустила голову. Его ладонь обжигала щеку.
– Да, знаю, у нас все с этого и началось, но сейчас уже другое дело, – совсем тихо добавил он. – Я вытащил тебя сюда не только для секса. Ты достойна большего – дорогого обеда, тихого времени вместе, всего, что пожелаешь увидеть. Я так хотел быть с тобой вместе, так скучал по тебе. Хочу, чтобы ты это знала. Я не…
Я накрыла его руку своей и с усилием сглотнула.
– Знаю. И могу сказать тебе то же самое.
Он заглянул в мои глаза с таким выражением, словно искал в них что-то, и в этот момент я подумала, что вижу настоящего Коула. Опасного, загадочного, пленящего, но также доброго, заботливого и внимательного.
Смятение, эйфория, опустошенность смешались в комок в груди, но думать, анализировать сейчас не хотелось. Я облизала губы, прижала ладонь к его груди и подалась вперед. Поддаться эмоциям так легко, но сейчас мне нужно было твердо стоять на земле.
Словно со стороны я услышала свой собственный хриплый голос:
– Пойдем в «Октавиа». – Жажда впечатлений стала вдруг невыносимой.
Коул кивнул и взял меня за руку.
Он сказал, что я красивая. Сказал, что я нужна ему не только для секса.
Но он не поцеловал меня, а мне так хотелось ощутить вкус его губ.
Едва мы вышли за дверь, как к нам присоединились двое парней. Один шел на несколько ярдов впереди, другой позади. Со стороны могло показаться, что мы одни, но я ощущала их присутствие.
Кто ты, Коул?
Вопрос звучал все настойчивее, не давал покоя, но потом Коул посмотрел на меня, и страсть в его взгляде выжгла все сомнения. Разве так уж важно, кто он? Главное, что он со мной.
В «Октавиа» мы вошли через заднюю дверь, и хотя было темно, я сразу поняла, что мы в другом здании. Отель и клуб соединялись коротким коридором. Едва открылась дверь, как в уши ударила волна техно-музыки. Перед нами встала временная перегородка, за которой вспыхнул неоновый свет. Воздух наполнился запахом сухого льда, пота и, как сказал Коул, секса.
Коридор, по которому мы шли, окружал, казалось, главный танцпол, и сексом здесь было пропитано все. Стоны доносились из-за закрытых дверей, стоны слышались в самой музыке. Впечатление было такое, будто мы обходим стадион, с которого убрали места для зрителей.
Поле стадиона предназначалось для танцев, а окружавшие здание секции поднимались вверх, туда, где сейчас находились мы.
В каждой отдельной секции имелись свои бары с мигающими в одном с музыкой ритме неоновыми вывесками.