Вот письмо Лойолы к Исабель Росер, повествующее об этих событиях: «…я отправился туда [во Фраскати] и с глазу на глаз целый час говорил с Его Святейшеством в его резиденции. Я долго рассказывал ему о наших замыслах и намерениях и ясно поведал ему, сколько раз на меня заводили судебные дела… Я просил Его Святейшество от имени всех моих товарищей придумать какой-то выход из ситуации и позаботиться о том, чтобы наше вероучение и наш образ жизни расследовал и изучил какой-нибудь судья, назначенный им самим».
Ответом стал документ за подписью папского легата: «Согласно приказу Его Святейшества Папы пусть губернатор заслушает прошение, вызовет свидетелей, начнет процесс, как значится в прошении, и восстановит справедливость».
И вот тут снова началась мистика, причем совершенно «объективная». Случившееся не могло быть истолковано никак иначе, кроме Божией воли. В конце лета и осенью в Риме совершенно случайно собрались все судьи Иньиго. Из Алькалы прибыл Хуан Родригес де Фигероа, из Парижа — инквизитор доктор Матье Ори, из Венеции — генеральный викарий легата Гаспаре де Дотти. Разумеется, им лучше всех было известно, выносили ли они приговор Лойоле и является ли он осужденным еретиком. Триумф был полный. И 18 ноября 1538 года был оглашен приговор, согласно которому Игнатий Лойола и его товарищи объявлялись совершенно оправданными и свободными от всех наветов, а его недруги за клевету приговорены к суровым наказаниям.
Приговор о невиновности Лойолы, датированный 18 ноября 1538 года, был разослан по всем городам, где он работал. Один экземпляр будущий иезуит прислал в Аспейтию своим родственникам. Спустя несколько дней после оглашения «общники», согласно монмартрским обетам, предстали перед папой.
Скандал сыграл Лойоле на руку. Благодаря ему Павел III почти сроднился с необычной общиной, поскольку стал их защитником. Понтифик также вспомнил их блестящие диспуты, проводимые время от времени за папской трапезой, и удивился: зачем им вообще стремиться в Иерусалим, когда здесь для них имеется столько работы? В письме Фавра к ректору коллегии Святой Варвары, де Гувейе, цитируются слова папы: «Откуда такое желание отправиться в Иерусалим? Если вы желаете приносить плоды Церкви Божией, то и Италия может быть [для вас] благим и истинным Иерусалимом».
Несомненно, история ордена начинается с этого визита. Святой престол принял предложение о сотрудничестве. Но до официального подтверждения оставалось еще около двух лет.
Лойола завершил этот важнейший год, позволив себе отслужить мессу. Оставаясь романтиком, он до последнего надеялся начать священническую деятельность в Вифлееме на Рождество. Удостоверившись в невозможности осуществления своей мечты, он приступил к служению в Рождественскую ночь на престоле Яслей Господних в церкви Санта-Мария Маджоре. Этот древнейший римский престол считался символом Рождества.