Попав в Венецию, Иньиго в течение двух месяцев жил как птица божья и трава земная. Он побирался на узких улицах Венеции и спал на площади Святого Марка, предоставив Богу свою судьбу. Он более не искал общения с духовными людьми, как в Барселоне, предпочитая размышлять в одиночестве и беречь силы для будущих проповедей на Святой земле. По-прежнему он тщательно скрывал свое знатное происхождение, хотя оно могло бы сильно помочь ему в разрешении проблем. А таковые имелись.
Сохранился дневник одного из попутчиков Лойолы, некоего Филиппа Хагена из Страсбурга. Его записи о паломничестве в Иерусалим предваряет следующая сентенция: любой, кто желает отправиться к Гробу Господню, должен запастись тремя большими мешками: мешком денег, мешком терпения и мешком веры. Веры и терпения Иньиго имел с лихвой, но насколько они могли заменить полное отсутствие средств? Ведь «мешок», упомянутый Хагеном, требовался вовсе не для какого-то особенного комфорта, а на вещи совершенно необходимые. Например, на проезд и покупку дорожных припасов, на оплату проживания, а также опытных проводников. Без провожатых передвигаться по Святой земле не представлялось возможным из-за угрозы со стороны турок и бедуинов.
Как человек практичный, Лойола прекрасно понимал это, но тем не менее ничего не предпринимал, кроме упования на Господа. И мироздание вновь пошло ему навстречу. На улицах Венеции он случайно попался на глаза знатному венецианцу испанского происхождения, чье имя до сих пор неизвестно. Тот принял самое деятельное участие в судьбе земляка.
Очевидно, крайняя неординарность личности Иньиго не оставляла людей равнодушными к нему, вызывая как резкое отторжение, так и пылкую привязанность. Внезапно вспыхнувшую дружбу с соотечественником сам Игнатий впоследствии объяснил своими хорошими манерами (не забываем, что он воспитывался при королевском дворе) и беседами о Господе, которые, очевидно, доставляли живейшее удовольствие всем участникам.
Как бы там ни было, но именно гостеприимен Лойолы выхлопотал пилигриму аудиенцию у дожа Венеции, герцога Андреа Гритги. Герцог был избран на этот славный пост всего за четыре дня до того, как Иньиго оказался в Венеции. Можно только представить себе, как сильно глава Венецианской республики был занят в те дни и как непросто было добиться, чтобы он выделил время для разговора с безвестным странником.
Иньиго сумел произвести впечатление и на дожа. Герцог Гритти безвозмездно предоставил ему место на корабле «Негрона». Это судно шло на Кипр с новым губернатором острова — Никколо Дольфином.