– Почему вы так считаете? – Последняя реплика цепляет за живое – почти то же самое сказал Мадок, когда решил, что я не гожусь в рыцари. – Может, мне-то как раз и подходит.
Ориана снова касается пальцами моего лица, убирает назад волосы. Вроде жест нежности, но у нее он оценивающий.
– Должно быть, он очень любил вашу мать. Он без ума от вас. На его месте я бы давным-давно отослала вас назад.
Кто бы сомневался.
– Если ты, невзирая на мое предупреждение, свяжешься с принцем Даином и если он сделает тебе ребенка, своего наследника, не говори об этом никому, пока не скажешь мне. Поклянись могилой матери.
Я чувствую ее руку на моей шее, ее ногти на коже и мигаю.
– Никому. Понятно?
– Обещаю. – Ну уж эту-то клятву я выполню без труда. Нужно только добавить серьезности, чтобы она поверила. – Серьезно. Я обещаю.
Ориана убирает руку.
– Можешь идти. Отдохни хорошенько. Когда встанешь, до коронации будет уже всего ничего, а потом времени на отдых останется мало.
Делаю реверанс и выхожу.
В холле ждет Тарин. Сидит на скамеечке, украшенной резными свернувшимися змеями, и качает ногами. Когда дверь закрывается, она поднимает голову.
– Что это с ней?
Чувства смешались, и я пытаюсь отодвинуть весь этот комок.
– Ты знала, что она была когда-то женой Верховного Короля?
Брови у Тарин подскакивают.
– Нет. Это она тебе сказала?
– Да. – Я думаю о матери Локка и поющей птичке в золотом желуде, об Элдреде, сидящем на троне со склоненной под тяжестью короны головой. Представить его с любовницей трудно, да и сколько их должно быть, чтобы иметь столько детей. Для фейри их количество просто неестественно. А может быть, у меня просто слабое воображение.
– Ха. – Выражение на лице у моей сестры говорит о том, что у нее с воображением тоже не все в порядке. Она недоуменно хмурится, потом вроде бы вспоминает, о чем хотела меня спросить.
– Ты знаешь, зачем сюда приходил принц Балекин?
– Он был здесь? – Большего удивления я изобразить бы не смогла. – В доме?
Тарин кивает.
– Приехал с Мадоком, и они несколько часов провели в его кабинете.
Интересно. Значит, они прибыли уже после отъезда принца Даина. Надеюсь, принц Балекин не услышал об исчезновении служанки. Боль пронзает руку каждый раз, когда я шевелю ею, но сейчас хорошо уже то, что она вообще шевелится. Еще одного наказания можно и не выдержать.
И тем не менее Мадок вовсе не казался сердитым, когда принесли платья. Он был таким же, как всегда, даже довольным. Может, они с Балекином разговаривали о чем-то другом.
– Странно. – Я не могу рассказать сестре о Софи, не признавшись, что служу Даину, а раскрывать эту тайну мне запрещено. Хорошо, что до коронации рукой подать, а после нее все будет по-другому.