Глубоко вздохнув, я решаю, что мне может потребоваться помощь, если действительно решусь на это дело.
– Что ты думаешь насчет того, чтобы украсть корону? Прямо под носом у королей и королев Волшебной страны?
Уголки ее губ приподнимаются.
– Просто скажи, что я должна взорвать.
Двадцатью минутами позже я зажигаю огарок свечи и направляюсь в комнатушку с койками. Как и говорила Бомба, на одной из них вытянулся Кардан, он выглядит до отвращения привлекательным. Перед сном он умыл лицо, снял камзол, свернул его и положил под голову вместо подушки. Я трогаю его за руку, он мгновенно просыпается и делает движение ладонью, словно отгоняет меня.
– Ш-ш-ш, – шиплю я. – Не разбуди остальных. Надо поговорить.
– Уходи. Ты обещала, что не убьешь меня, если отвечу на твои вопросы, и я ответил. – Он больше не говорит как мальчик, который меня целовал, изнемогая от желания; это было всего несколько часов назад. Теперь его голос звучит сонно, надменно и рассерженно.
– Я хочу предложить тебе кое-что получше жизни, – говорю я. – А теперь пойдем.
Он встает, надевает камзол и следует за мной в кабинет Даина. Там он прислоняется плечом к дверному косяку. Веки опухли, волосы спутались. Смотрю на него, и меня бросает в жар от стыда.
– Уверена, что привела меня сюда только для разговора?
Оказывается, если кто-то поцеловал, то мысль о возможности новых поцелуев становится навязчивой, как бы страшно ни было в первый раз. Прямо между нами в воздухе повисает воспоминание о губах.
– Я привела тебя, чтобы заключить сделку.
Его брови ползут вверх.
– Звучит интригующе.
– Что, если тебе не потребуется прятаться в глуши? Что, если есть альтернатива Балекину на троне?
Кардан явно не ожидал услышать такое. Все равнодушие и развязность моментально слетают с него.
– Такая альтернатива есть, – медленно произносит он. – Я. Только из меня получится никудышний король, и мне эта мысль очень не нравится. Кроме того, Балекин вряд ли возложит корону на мою голову. Мы с ним никогда особо не ладили.
– Кажется, ты жил в его доме. – Я складываю руки на груди, стараясь выглядеть неприступной, и гоню от себя воспоминание о том, как Балекин наказывал Кардана. Сейчас мне не до сочувствия.
Он вскидывает голову и смотрит на меня сквозь темные пряди волос.
– Может, мы потому и не ладили, что вместе жили.
– Мне ты тоже не нравишься, – напоминаю я.
– Ты уже говорила, – лениво усмехается он. – Итак, если не я и не Балекин, то кто?
– Мой брат, Оук, – говорю я. – Не стану вдаваться в подробности, но у него правильная родословная. Такая же, как и у тебя. Он имеет право на корону.