– За будущее Волшебной страны, – провозглашаю я и чокаюсь с Мадоком; бокалы звенят, как колокольчики. Мы пьем. Эффект я ощущаю сразу же – что-то вроде волны, которая несет меня по воздуху. На Кардана мне даже смотреть не хочется; он примется хохотать, если решит, что я опьянела от нескольких глотков вина.
Кардан наливает бокал себе и осушает его.
– Возьми сразу бутылку, – советует Балекин. – Сегодня я буду щедр. Давай обсудим, чего бы тебе хотелось – я готов на что угодно.
– К чему такая спешка? – лениво спрашивает Кардан.
Балекин зло смотрит на него; заметно, что его терпение иссякает.
– Я думаю, всем хотелось бы увидеть, что дело улажено.
– И тем не менее, – отвечает Кардан, берет бутылку вина и пьет прямо из горлышка. – У нас вся ночь впереди.
– Власть в твоих руках, – коротко бросает Балекин, но всем понятно, что он не договаривает одно слово – «пока».
Я замечаю, как желваки ходят на скулах Кардана. Уверена, Балекин сейчас представляет, как накажет Кардана за задержку. Это звучит в каждом его слове.
Мадок, напротив, уже оценил ситуацию и сейчас, похоже, прикидывает, что он может предложить Кардану. Когда он отпивает вина и улыбается мне, это уже настоящая улыбка. Зубастая и спокойная. Я вижу его насквозь – думает о том, что манипулировать Карданом будет несравненно легче, чем Балекином.
Внезапно мне становится ясно, что, будь мы в другой комнате, меч Мадока уже оказался бы в груди Балекина.
– После ужина я сообщу тебе мои условия, – говорит Кардан. – Но до той поры я собираюсь наслаждаться праздником.
– Мое терпение не безгранично, – рычит Балекин.
– Работай над ним, – советует Кардан и с легким поклоном уводит меня от Балекина и Мадока.
Я оставляю свой бокал возле блюда с воробьиными сердечками, нанизанными на длинные серебряные спицы, и плыву сквозь толпу рядом с принцем.
Нас останавливает Никасия; она кладет на грудь Кардана ладонь с длинными пальцами, ее лазурные волосы ярко контрастирует с платьем цвета бронзы.
– Где ты был? – спрашивает она, бросая взгляд на наши сцепленные руки. Никасия морщит свой изящный носик, но в ее голосе угадывается паника. Она только притворяется спокойной, как и все мы.
Уверена, она думала, что Кардан мертв, если не случилось что-нибудь похуже. У Никасии, должно быть, много вопросов к принцу, но в моем присутствии она задавать их не станет.
– Джуд сделала меня пленником, – говорит он, и я подавляю желание наступить ему на ногу. – Она вяжет очень тугие узлы.
Никасия явно не может понять, следует ли ей смеяться. Почти испытываю к ней сочувствие: сама не знаю, смеяться или нет.