– Джуд сейчас занята, – объясняет Ориана и несет корчащегося в руках сына к двери, где его принимает Гнарбон.
– Почему вы не доверяете мальчика мне? – кричу я ей вслед, и она оборачивается, шокированная вопросом из категории тех, которые здесь задавать не принято. Я и сама шокирована, но остановиться не могу. – Я не какое-то чудовище и не сделала ни ему, ни вам ничего плохого.
– Хватит, – твердо говорит Ориана, как будто мы все только и делаем, что спорим. – Поговорим об этом позже с твоим отцом.
Поставив точку, она выходит из комнаты.
– Не знаю, с чьим отцом вы собираетесь поговорить, потому что мне он точно не отец, – бросаю я ей вслед.
Тарин смотрит на меня большими, как блюдца, глазами. На губах у Вивьен улыбка. Отпив глоток чаю, она поднимает чашку и салютует мне. Портниха опускает голову и на нас не смотрит, так что мы ненадолго остаемся втроем.
Загнать себя в рамки послушной дочери я уже не могу.
* * *
На следующий день, в школе, Тарин везде ходит со мной, помахивая корзинкой с нашим обедом. Я ни от кого не прячусь, держу голову повыше и на каждый взгляд отвечаю взглядом. В одном кармане юбки у меня ножичек, в другом соль, а на шее новые бусы из ягод рябины, собранных Таттерфелл.
Прогуливаясь по дворцовому саду, собираю кое- что еще.
– А тебе разрешили? – спрашивает Тарин, но я не отвечаю.
После полудня у нас лекция в башне – о певчих птицах. Каждый раз, чувствуя, как слабеют воля и смелость, я сжимаю холодную сталь лезвия. Локк пытается поймать мой взгляд и, когда это у него получается, подмигивает.
Сидящий у противоположной стены Кардан хмуро поглядывает на наставника, но молчит. Поднимаясь, чтобы взять чернильницу из сумки, он морщится, и я думаю, как ему должно быть нелегко двигаться. Но во всех прочих отношениях принц ведет себя как обычно.
Да, скрывать боль он определенно научился.
Думаю о записке с моим именем, о проколотых пером местах, о чернильных брызгах, разлетевшихся по бумаге, когда он вдавливал в нее мое имя. Может, даже на столе царапины остались.
Если он сделал такое с бумагой, то страшно подумать, что хочет сделать со мной.
* * *
После школы практикуюсь с Мадоком. Он показывает мне особенно ловкий блок, и я повторяю его снова и снова, с каждым разом все лучше и быстрее, чем удивляю даже самого генерала.
Потная и запыхавшаяся, возвращаюсь в дом и вижу Оука, бегущего куда-то и тянущего за собой на грязной веревке мягкую игрушку, змею, явно украденную из моей комнаты.
– Оук! – зову я его, но он взбегает по лестнице и исчезает.
Умываюсь в ванной, а потом у себя в комнате разбираю школьную сумку. В самом низу, в уголке, завернутый в обрывок бумаги, лежит изъеденный червяками эльфийский фрукт, который я подобрала по дороге домой. Кладу находку на поднос и натягиваю кожаные перчатки. Потом достаю нож и режу плод на кусочки. Крохотные полоски мягкого, вязкого золотистого фрукта.