урон. А восемь инферио? Не смешите.
– Жертвы на войне – это нормально. Допустимые потери, – проговорила Малая как можно спокойнее.
– Любые потери среди инферио недопустимы. И вы должны свести их к минимуму. Сожалею, но я вынужден доложить Бел Шаи о вашей невнимательности.
– Да что я могла?..
– Старайтесь не вести мертвых в зоны досягаемости тяжелых орудий, которые могут нанести большой ущерб. Вы должны выпускать их, когда местность уже очищена от военных.
Как так?! Чтобы они жрали гражданских? Да зачем тогда эти инферио нужны на поверхности? Ей рассказывают о пользе мертвых воинов, о непобедимой армии, а на деле эту армию нельзя даже выпускать. И почему нельзя было просто взять с собой Бел Шаи, как более опытного бел агии, а ее оставить в покое? Столько вопросов и ни одного ответа. И она хороша: снова влезла в чужую игру, желая что-то исправить и доказать.
Вот же дура.
– Больше этого не повторится, – Малая ответила, отведя взгляд. Она боялась не сдержаться. Сдерживаться в последнее время становилось все труднее, хотелось вцепиться ногтями Арию в лицо. Отожрать ему нос.
– Не стоит их тревожить, – Арий указал на коконы. – Если процесс восстановления нарушен, разрушение будет необратимым.
Малая убрала руку со стекла, и знаки системы управления потухли.
– Много их здесь?
– Нет. Меньше, чем мы привезли.
Хороший ответ, ничего не скажешь. Малая подавила недовольство. Лезть в систему для подсчета пока не стала, решила сделать это потом, из своей ячейки.
Пару мгновений они молчали. Смотрели друг на друга.
– Хорошо, – сдалась Малая. – Я нужна в рубке?
Кивнув, Арий повел ее к транспортерам. Он ловко скользил по узким прямым коридорам и даже не оборачивался, словно был уверен, что Малая идет следом. Без лишних вопросов и возражений, как послушный скот.
Она бросила последний взгляд через плечо, на гроздья инферио. Ближайший кокон пошевелился. Черная корка вздулась и опала – будто стукнули изнутри. Малая почувствовала прикосновение. В нем была тревога, какая-то детская ласка, и она даже перестала злиться. Потянулась в ответ, пригладила, успокоила.
Хорошо, она промолчит.
На этот раз. Но следующего раза не будет. С некоторых пор Малая терпеть не могла, когда ею манипулировали.
И сокрытие правды было самым худшим преступлением.