Затылок раскалывался.
На щеке стыла кровь. Хорошо, что стыла и засыхала, а не текла – значит, ранение плевое. Бритва перевернулась на бок, осторожно пошевелила руками: связаны за спиной. Ноги тоже связаны, крепко, но с руками не сцеплены, уже хорошо. Бритва коротко глянула на Эзопа. Он сидел на другом конце камеры, вне зоны досягаемости, и хитро улыбался.
Вот же тварь. Нашел время, подловил.
Если она попробует освободиться сейчас, он живо ее вырубит. Следит за ней краем глаза, это же заметно. От легионеров помощи тоже ждать не приходится, они даже с монстром-людоедом еле разобрались.
Интересно, монстр один такой или их много?
– Что это за черная тварь? – спросила она. Нужно же было с чего-то начать разговор.
Эзоп снисходительно глянул на нее.
– Помощь, – коротко ответил он.
– Чья?
– Свыше, от братьев по разуму.
– Ни хрена себе помощь, – прохрипела Бритва, пытаясь незаметно ослабить узлы на руках. Без толку, затянуты на славу.
– Они помогут нам сокрушить систему, – мечтательно протянул Эзоп. – Они обещали.
– Кому? Тебе, что ли?
– Мне, другим «Псам» и патрициям, узревшим истину. Они должны были. Хотели вернуться за своей девочкой, но связались с нами совсем недавно, когда меня освободили.
– Сорок Пятая, – скорее догадалась Бритва. – Так что же, авария на Орбитальной – твоих рук дело?
Эзоп качнул головой.
– Не моих. Мы хотели их вытащить. Не только «Псы», еще один трибун, и его помощники – нас было много. А легион все взорвал. И капсула девочки тоже пропала, челнок подорвался в верхних слоях атмосферы. У меня были на нее такие планы…
Как интересно. То есть, все это время Эзоп знал о засекреченных пленниках-имманес?
– Откуда у тебя доступ?
Эзоп расплылся в улыбке.
– Я же говорю, не все патриции слепы.
– Чего ж пришельцы раньше не вернулись?
– Они хотели. Но думали, что их сокровище пропало. Что у нас его больше нет. – Он поднял палец. – Бритва, раз это произошло сейчас, значит, так захотели боги. Значит, теперь мы готовы.
– Готовы, ага. Вот только оно мертво, сокровище твое.
Эзоп снова покачал головой и улыбнулся, будто знал больше других. Эта его манера ужасно бесила.