— В моей заботе нет ничего удивительного. Я ее присвоил. И она приняла мое присвоение.
Чё, правда? Наверное, от выражения моего лица сейчас только хохотать и надрывать от этого животики. Похоже, я опять где-то не вовремя моргнула и что-то пропустила.
— Приняла? — Эни заметно напрягается. — Не думаю, Шайна.
— Она отдала мне свой носок. — Уголок губ Люкоса дергается, создав кривую ухмылку.
— Отдала?.. — Мой сосед косится на меня.
Я вздрагиваю и озадаченно пялюсь в ответ.
А что, не надо было отдавать? Все? Катастрофа? Губка Боб спровоцировал Армагеддец?
Эни приближается ко мне и одними губами говорит:
— Передай мне какую-нибудь свою вещь.
Его янтарные глаза наполнены беспокойством и серьезностью. Поддержка этого парня мне уже значительно помогла, так что решаю просто довериться. Надеюсь, он знает, что делает.
Из моих собственных вещей на мне только нижнее белье. Не знаю, как там публике, но мне не улыбается так сразу делиться сокровенным. Вспоминаю, что на шее у меня простенький кулончик с малюсеньким камешком на тоненькой цепочке. Снимаю цепочку и перекладываю на ладонь Эни. Тот быстро наматывает мою вещь на запястье и, подняв руку на уровень лица, демонстрирует украшение Люкосу.
— Ася только что присвоила меня. Твои заявленные права больше не имеют чистой силы.
Чегось?!
И ты, Брут!.. То есть, блин, ангельский мальчик!
На заднем плане очухавшийся Жора издает рев, прекрасно аккомпанирующий захватившим меня эмоциям.
Граждане, это попадос.
Обязательно было трюк с обменом вещей проделывать? Неужели к этому «присвоению» здесь и правда так серьезно относятся? Лично я считаю, что методы Эни во имя моего спасения слишком радикальны. Но опять же моим мнением никто не интересуется.
Миллион мыслей подобного содержания могли бы и дальше крутиться в голове, но тут на сцену возвращается камнежорка. Целей перед зверюгой появилось значительно больше, но Жорка почему-то сразу фокусируется на мне. Хотя я вроде как стою в сторонке, небрежно насвистываю ненавязчивый мотив да и вообще старательно притворяюсь гастарбайтером.
Вот же. Столько вкусненьких мишеней, а слопать все равно хочет меня. Дискриминация по аппетитному признаку.
‒ С тобой позже потолкую, ‒ бросает Люкос, проходя мимо Эни. ‒ Но знай, ты покусился не на свое.
‒ Твоего в этой стороне тоже нет, ‒ сдержанным тоном отзывается мой сосед.
Нервирует меня их спокойствие. У нас тут ошалелое животное на двенадцать часов, а они пикируются как ни в чем не бывало.
Камнежорка в это время начинает топорщить шерсть-пластины, превращаясь в подобие громадного ежа, и пригибается к земле, словно собравшийся совершить прыжок кот. Но вместо того, чтобы прыгнуть, зверюга вдруг начинает распадаться на массивные кусочки. Секунд пять завораживающего зрелища, сопровождаемого оглушительным грохотом, и перед нами вырастает еще три камнежорки.