Поздней осенью жидкая кучка бывших осуждённых выстроилась в здании штаба за документами и денежным довольствием. Расписался в журнале, повертел в руках справку об освобождении, сунул в паспорт вдогонку к тонкой пачке купюр, подхватил баул и сделал первый шаг на свободу. Впереди недлинный путь до вокзала, а там две с небольшим тысячи километров по железке до родного Питера. Под стук колёс вспоминал свои командировки. Больше всех запомнилась поездка в Москву на представление генералу Арефьеву, знакомство с делами попаданцев, развёрнутые знания о будущем страны, бесконечное изумление грядущим переменам, техническому прогрессу, скачку науки и культуры. Всё это и сейчас хранится в памяти и ждёт своего часа. Пока на дворе 1977 год, страна будет тихо стагнировать ещё двенадцать лет. Соболев мог только предполагать, что в истории СССР могли возникнуть смельчаки, попытавшиеся изменить историю. Если в архивах Лубянки и имеются подобные документы, то допуск к ним был закрыт в то время, когда служил в КГБ, и тем более сейчас.
"Что мне до страны. Главное вернуться в лабораторию и создать, наконец, прототип машины времени, а вот тогда…" Дух захватывало от перспективных, необычных и очень интересных возможностей. Правда горше осознавать, что в будущем уже имеются специалисты, способные влиять на ход поступков. Но ничего он подождёт, исправит завитки ненужных турбуленций, отредактирует грядущее и повлияет на судьбы неугодных персонажей. И вновь вспомнил беседу с Серебряковым в вагоне-ресторане после памятного московского визита. Тогда полковник рассказал о истории "приводнения" лайнера ТУ-124 реку Неву. Вот классический случай, когда можно воздействовать на историю. Достаточно организовать дополнительные регламентные работы в аэропорту Пулково, тем самым предотвратить остановку двигателей, отказ гидросистемы выпуска и уборки шасси. А сколько катастроф и аварий он мог бы стереть из истории.
Тут в голове, как чёрт из коробочки выскочил невнятный, туманный вопрос: а фатум? Необъяснимая совокупностью обстоятельств, рок. Это противоречит науке, ведь в случае с Серебряковым, да жуткой смертью под колёсами, это не сработало — два человека остались живы, ничего не изменилось. Значит управлять историей можно! Ещё на зоне, Соболев нашёл в библиотеке сборник американских писателей-фантастов. Перечитал Рэя Бредбери "И грянул гром". Почему прозаики взяли за основу теорию писателя о влиянии на историю раздавленной бабочки? Нет, не так, там красной нитью проходит другая мысль: всякое вторжение во внешнюю среду ведёт к необратимым изменениям человеческого социума. Соболев запомнил ключевые предложения: "Раздавите ногой мышь — это будет равносильно землетрясению, которое исказит облик всей земли, в корне изменит наши судьбы. Гибель одного пещерного человека — смерть миллиарда его потомков, задушенных во чреве. Может быть, Рим не появится на своих семи холмах. Европа навсегда останется глухим лесом, только в Азии расцветёт пышная жизнь".