Я вернулась к тому положению, в котором находилась раньше. И кое-что я заметила впервые. Грудь Заала быстро поднималась и опускалась по мере приближения к нему. Я что-то пробуждала в нем. Я была поражена им, и не могла поверить, насколько сильно он меня тронул.
Взяв ткань, я прижала ее к его щеке. Прислонившись, я почувствовала его теплое дыхание на моем лице. Я видела, как вены на его шее вздувались при каждом мягком надавливании, которое я делала. Удалив грязь и кровь с его лица, я обнаружила некоторые особенности его внешности. Его кожа была гладкой, а ресницы такими темными; это было почти так, как будто его верхнее веко было подведено карандашом. Эффект от этого идеально обрамлял его нефритовые глаза. Нефритовые глаза, которые никогда не отрывались от моих. Нефритовые глаза, что при ближайшем рассмотрении, полностью украли мою душу. Цвет был захватывающим, его радужные оболочки были ярко-зелеными, без коричневых пятен, только самые чистые и красивые цвета, подчеркивающие его грузинские черты.
Но то, что удерживало и волновало меня, было чем-то совершенно несущественным. Три маленьких метки красоты, три мелких родинки, расположившиеся сбоку от его левого глаза. Они заставили его казаться человеком, а не животным, жестоким диким монстром, которым он был сделан. Эти три родинки обещали мне, что здесь сидит человек. Под шрамами, мышцами и татуировками был спрятан угнетенный и потерянный человек.
Я умыла лицо Заала. Даже когда он был чистым, я не хотела переставать касаться его лица. Я не хотела прекращать проводить руками по его высоким скулам, по его широкому лбу и по его сильной челюсти. Было очевидно, что он жаждал моего прикосновения так же сильно, как мне нравилось прикасаться к нему. Когда я двинулась, чтобы убрать руку, Заал поднял руку и положил ее на мою.
Моя ладонь была прижата к его щеке.
Мы дышали в унисон.
Не было ни слов, ни звуков, только моя кожа к его.
Вскоре глаза Заала закрылись. По мелким вдохам, которые он делал, я поняла, что скоро он заснет. Его тело было истощено, в результате рассеивания любого сильного наркотика, который тек по его венам.
И все же его рука не сдвинулась с моей. Голова Заала была наклонена так же, как будто он опирался на мое прикосновение.
Мое сердце пропустило несколько ударов. Я не могла перенести чувств, пробежавших по моему телу. Я не могла принять то, что в присутствии Заала заставляло меня чувствовать. Как будто что-то, что я должна была держать в страхе, пробиралось на поверхность.
Убедившись, что он спит, я осторожно убрала руку с его лица. Внезапная волна пустоты прошла сквозь меня. Подняв мочалку, я сунула ее обратно в сумку. Затем я подтянула его спортивные штаны, насколько смогла.