Вот курносый Башилов. Ему, должно быть, уже под тридцать, но на его детски открытом лице можно без труда прочесть все: он явно озабочен.
Рядом с ним шагает черноглазый мушкатер Зыбин. Этот по-всегдашнему оживлен. Он рассказывает что-то веселое. Может, и Зыбин думает о смерти, но по крайней мере не показывает виду.
Старики из капральства, Огнев и Воронов, которые служат в армии уже тридцать лет - больше, чем подпоручик Лосев жил на свете, - держатся обычно: Огнев немногословен, а Воронов почти по-стариковски суетлив и чересчур важен. Еще бы: сам Суворов произвел Воронова в ефрейторы.
Лосев глянул на артиллеристов, которые шли справа от них. Но на их лицах он не мог прочесть ничего - артиллеристы были заняты своими пушками. Лошади с трудом тащили в гору тяжелые пушки, и артиллеристы помогали лошадям.
Взошло солнце. Его лучи ударили сбоку. Лосев посмотрел на восходящее солнце.
"Может быть, в последний раз вижу?" - с грустью подумал подпоручик.
Но тотчас же ему стало стыдно своего малодушия. Он опасливо глянул на соседей - не заметил ли кто-нибудь, что подпоручик Лосев трусит?
Но каждый был занят собой. Хотелось поскорее взойти на холм, хотелось узнать: а что там дальше? Не вылетят ли из-за холма, не ждут ли там турки?
Шли локоть к локтю. В этом тесном, сплоченном строе чувствовалась мощь, крепость.
Шли в ногу, хорошим, ровным шагом. Каждый знал, что здесь не на походе: если трет портянка, жмет ранец - не остановишься, не поправишь. Отстанешь от каре - пропадешь.
Наконец взошли на холм.
Впереди расстилалось ровное поле, а сзади, верстах в двух, стоял лес, ярко-зеленый в лучах восходящего солнца.
По равнине темными массами переносились с места на место турецкие всадники.
- Вот они, голубчики! Гарцуют.
- Ну, сейчас держись, ребята!
В первой линии забили барабаны, заиграла музыка, прокатилось "ура". Этот клич подхватила и вторая линия.
Мороз пробежал по спине у Лосева. Он сжал ружье и шел, боясь только одного - споткнуться о кочку, нарушить стройный ряд.
С холма спускались быстро, Лосев глянул направо. Австрийцы шли таким же каре. Между русскими и австрийцами двигался отряд Карачая.
Лосев издалека узнал его малиновый ментик.
Не успели пройти и сотни шагов, как пришлось остановиться и приготовиться отбивать атаку: турецкие спага широкой лавиной хлынули на каре союзников. Они приближались со стремительной, неудержимой быстротой. Турки налетали как ураган, - с воем, с диким, неистовым криком.
Земля дрожала от топота тысяч копыт.
Подпоручик Лосев растерялся. Он вжал голову в плечи и невольно откинулся назад - такой неотвратимой казалась ему гибель. Лосев не мог представить себе, чтобы эту страшную лавину могло что-либо остановить. Но стоявший сзади за ним высокий коренастый мушкатер Огнев шепнул подпоручику ободряюще: