- Что, брат Ворон, тяжело у нас ученье? - спросил Суворов, подходя к Воронову,
- Никак нет! - бойко ответил Воронов.
Он был удивлен и обрадован, чти полковник до сих пор помнит его.
- Тяжело в ученье - легко в походе! - сказал Суворов, проходя.
- Патронную сумку привяжи к шее! Вот так. Береги патрон. Замочишь, помилуй бог! - учил он кого-то в соседнем капральстве.
Наконец все были готовы. Полковник сел на своего жеребца.
- За мной, ребятушки! - сказал Суворов и стал спускаться с берега.
Солдаты, подняв над головами ружья, входили в реку. Поеживались от холодной воды, перекидывались словами.
- Ого-го!.. Студеная...
- Под этим бережком ключи.
- Гляди, Гришка, натруску свою не замочи, - шутил кто-то.
- Вот бы с бреденьком походить...
- Полу макаешь, держи выше!
- Коли глубоко, снесет: горазд быстрая.
- Тут мелко не будет. Кабы мелко, она сейчас бы объявилась, а то гляди...
Вот уже вода - выше пояса. Правые руки солдат стараются вцепиться в соседскую рубашку, а в левых высоко качаются ружья. Все сразу стали однорукими. Над рекой видны только треуголки, сумки, ружья.
Белые, незагорелые руки покачивались, точно плыли в воздухе, медленно подавались вперед.
- Вот так глубоко!
- Ротный наш, Михаило Илларионыч, поплыл.
- Гляди, чтоб и тебе не пришлось!
- Чего тянешь? Не тяни зря!
- Держись!
Небольшой мушкатер, шедший рядом с Вороновым, вдруг по уши нырнул в воду. Воронов схватил его за руку.
- Не сдерзался, дяденька, - виновато прошепелявил он,-в ямину попал!
Стало мельче. Передние уже выбирались на берег. Проворно одевались командир полка сам делал все быстро и того же требовал от солдат.
Из-за дальнего болотца показалось солнце,
- Станови-ись!
Все стали по местам. После бессонной ночи холодное купанье приятно освежало, бодрило. Но у многих посинели от холода губы, людей пробирала легкая дрожь.
- Ребята, видите - монастырь? - указал Суворов на белевшие стены. До них было не более ружейного выстрела. - А ну-ка, погреемся! Взять штурмом монастырь! На стены! Ура!
Мушкатеры охотно побежали на штурм. Подбежав к монастырю, они, затарахтев ружьями, полезли на его высокие стены. Передние солдаты подставляли спины, задние шеренги полезли наверх, подсаживая друг друга.
В монастыре поднялся переполох. Сонная братия, нечесаная и немытая, показывалась из окон и дверей. Сам игумен, здоровенный мужик, выскочил на крыльцо в одних портах.
- Что творите? Чего беснуетесь? Куда вы прете, оглашенные? - кричал он пропитым басом.
В воротах показался буланый жеребец Суворова.
- Не шумите, отче преподобный! Это экзерциция,- спокойно сказал Суворов, подъезжая к выстраивающимся ротам.