— Браунинг, да? Славная штучка. — Он покрутил пистолет в руках, потом прищурил глаз и прицелился в сторону Файрстоун-лейн. — Забавно вышло. Я же говорил, что хочу отправиться в прошлое. Эх, вот бы выбрать эпоху пораньше… Дикий Запад! Там, дружище, жизнь была что надо. Каждый имел при себе пистолет, с преступниками не церемонились, чуть что — и сразу на виселицу. Выбрал место, построил дом и живешь себе, а если кто-то полезет не в свое дело — ба-бах! Что случилось в Тумстоуне, то осталось в Тумстоуне. А тут, гляди, как с будущим-то сложилось: оружие при нас, живем на ферме, планета пустая… и правила здесь устанавливаем мы.
В голове Эллиса надрывался голос посредника: «Зачем ты дал ему пистолет? Это убийца!»
Он смотрел, как Уоррен перекладывает оружие из ладони в ладонь: держать пистолет в искалеченной руке было неудобно.
Два пальца. У него не хватало двух пальцев. Совпадение? Вряд ли. Здесь явно была какая-то связь, но… это же Уоррен. Уоррен Экард, человек, которого Эллис знал всю свою жизнь. Рос вместе с ним, вместе с ним впервые попробовал пиво, вместе с ним смотрел первые «Звездные войны» в старом кинотеатре. Уоррен был ему как старший брат — сильный и заботливый, постоянно готовый прикрыть спину.
Но что-то в нем изменилось.
И дело было не только в седых космах, бороде и сброшенных килограммах: Уоррен даже разговаривать стал по-другому. Раньше он никогда не отличался особой жизнерадостностью. Постоянно ныл о том, как ему не везло. Сначала во всех бедах были виновата мать и учителя, которые требовали, чтобы он занимался прилежнее; из-за плохих оценок Уоррену даже пришлось бросить футбол, а ведь спортивная карьера была такой перспективной! Потом жизнь стали портить начальники и жены — бывшие, — которые не желали ценить его по достоинству. А еще правительство, где работали одни воры и идиоты. Годами напролет Уоррен вел свою проповедь у барной стойки. Слушателей было много, но мало кто обращал на него внимание. Даже Эллис пропускал это нытье мимо ушей. В голосе Уоррена всегда было слишком много жалости к себе. Но теперь все стало иначе. На смену бесконечному ворчанию пришел странный оптимизм. Эллис не узнавал своего старого друга.
Но перед ним все равно сидел Уоррен, так?
Эллис смотрел на пистолет в его руках и прикусывал язык, чтобы не попросить оружие обратно.
— Я оказался прав. Вот где настоящая жизнь! — Уоррен огляделся по сторонам со свирепым выражением лица, которое отлично дополняло его новый облик. — Да, здесь тяжко бывает. В первую зиму думал, что помру. Жуков есть пришлось, в прямом смысле слова. Чуть не отравился ягодами, пока научился отличать съедобные от ядовитых. В этом вся суть: начинаешь понимать, что плохо, а что хорошо. Что поможет выжить, а что убьет. Эллис, той весной я заглянул Богу в лицо — прямо как проповедники талдычат. Будто заново родился. Выполз из могилы в новую жизнь, новую эру Уоррена Экарда!