— Да какой уж тут дар…
Большинство людей в жизни Эллиса изо всех сил старались быть как все. Умение сливаться с толпой служило для человека главным навыком выживания, как для зебры — умение раствориться в стаде. Белым воронам всегда приходилось туго, и процесс уравнивания начинался еще в школе. Там детей учили адаптироваться, прогибаться и приспосабливаться, а потом то же самое продолжалось на рабочем месте. Только психи хотели, чтобы их заметили, только художники и безумцы. Когда Эллис был подростком, отец устроил традиционный разговор по душам и поделился с сыном житейской мудростью: никогда не высовывайся. Отец осознал эту простую истину, пока служил во Франции, в четвертой бронетанковой дивизии под командованием генерала Паттона. Те, кто выступали добровольцами, никогда не возвращались домой…
— Каждый из нас хотел бы оказаться на твоем месте. Наверное, именно поэтому Вин повел себя так грубо. Гении могут быть очень тщеславными и завистливыми. Как и все остальные, пожалуй. — Пакс коснулся ладонью своего сюртука. — Мы пытаемся выразить свою индивидуальность, хотим отличаться от других, но… — Он снял шляпу, обнажая лысую макушку. — Но под этими нарядами мы все совершенно одинаковы.
Сжимая шляпу в руках, Пакс облокотился о балконные перила и устремил взгляд вниз, на сияющие огни, с выражением какой-то странной тоски и безнадежности. Эллис удивился.
— Вот уж не думаю, — сказал он. — Ты совсем не похож на других.
Пакс посмотрел на Эллиса. Казалось, эти слова его рассердили.
— Зачем ты врешь?
— Я не вру. Я мало кого здесь видел, но ты не такой, как все. Ты… даже не знаю. Добрее, что ли. Восприимчивей и гораздо, гораздо храбрее.
Пакс не отводил взгляда. Не верит, понял Эллис.
— Когда меня нашли, Ча испугался. Все испугались, а ты смело подошел поближе. Притащил к себе домой, хотя вообще ничего про меня не знал… и даже не спросил разрешения у Вина. И потом… в гостиной у геоманта… ты открыл портал, чтобы я мог спастись. Про себя даже не вспомнил. — Эллис покачал головой. — Нет, на других ты не похож. Во всяком случае, на тех, кто мне здесь попадался. И на моих прежних знакомых тоже. Так что ты вполне себе уникален.
У Пакса задрожали губы.
— Почему ты говоришь такое?
Эллис пожал плечами.
— Это правда. Зачем мне врать?
Пакс сморгнул слезы.
— И шляпа у тебя неплохая, — улыбнулся Эллис, пытаясь разрядить обстановку. Он не понял, почему Пакс расплакался. — Очень стильная.
— Спасибо. Это тоже копия, образец был в музее. Я не художник, как Вин… Не могу придумать ничего нового. — Пакс говорил торопливо, желая скрыть смущение. — Слепил себе наряд из одежды, которую носили в прошлом. У нас любят такие шляпы. Раньше их называли «котелками». Одно время я носил другой старинный головной убор, цилиндр, но котелок мне нравится больше. Его не сдувает ветром, а я сейчас часто выхожу наверх, на траву.