— Чего? — водитель автобуса не разобрал местного произношения. (Что взять с него — москвич в третьем поколении).
"Экскурсовод" набрал воздуха в рот и снова сильно шепелявя, произнес…
— Пойдем, на улицу Епсковского пивасапопьём, — из сказанного текста Григорий понял первые два слова и то, что его куда-то зовут.
— Куда? — переспросил шофёр.
— Идём до улицы Кондлата Епсковского, к дому тлидцать тли, — медленно повторил абориген, с трудом выговаривая названия исторических мест Н-ска.
— Тут, недалече, — он шмыгнул лиловым носом. — Челез два пелеулка будет кафешка. Нам с тобой, туда!
— Давай, блатец! — несчастный проводник потянул руки в сторону водителя автобуса. — Помоги мне! Видишь, я больной на голову с утла и ноги отказали.
Григорий рассеяно осмотрелся по сторонам.
— У вас, что других помощников нет? И вообще! Тебе надо. Ты и иди!
— Я? — н-ский Иван Сусанин помотал головой из стороны в сторону, сбрасывая наваждение.
— Я не могу, — он явно не ожидал, что гость откажется от его предложения. Это было неслыханно!
— Это ещё почему?
— Во-пелвых! — Я пьяный в дюпу, а во-втолых, у меня нет денег.
— При чем же здесь я? — удивился Семёнов.
— Плитом! — Семенова схватили за рукав. — Пойми! Туда, должны пливезти лазливное пиво.
— Только — тссс, — подпольщик-шифратор поднёс палец ко рту. — Это большой секлет!
— Вот, ты! — он тыкнул пальцем куда-то в середину шофёра.
— Угостишь меня палой клужечек. А чё? Всё по сплаведливости! Я тебе лассказал про пиво — ты меня отблагодалил! Всё по-честному! Без обмана. Ну, идём?
— Здорово придумано! — Григорий резко одёрнул руку и недовольно обошёл препятствие. — Только, без меня. Лады?
— Как знаешь, — страждущий заговорщик махнул рукой. — Не хочешь — не надо. Буду ждать нолмального покупателя. А то ходят тут всякие!
5.
Внутри магазина было чисто, уютно и немноголюдно. Деревянный пол недавно полили водой, и он глухо пах старой, подгнившей сосной и почему-то свежими яблоками.
За прилавком продавщица взвешивала покупательнице конфеты и лениво переговаривалась с ней. Солидная дама в углу готовой одежды придирчиво выбирала галстук для мужа. Редкие солнечные зайчики бегали по пыльным стенам заставленные товаром.
— Ой, Наташка!.. — заговорщицки вполголоса шептала покупательница продавцу. — Говорят, поэт Лукашкин настоящий герой — любовник. И пишет с тайным, чувственным смыслом. Представляешь!
— Люба! Да врут, как всегда! Окажется — маленький, лысенький, задрипаный! И стихи, небось — так себе!
— Вот, к примеру, что он написал? — со стороны прилавка задумчиво щелкнули счёты.