— Но ты же испугался!
— С чего так решила?
— Женихаться не пришёл.
— Можно подумать, она меня ждала.
— Может и ждала…
— Не испугался я, — Финист подошёл вплотную. — Говорил же, всё равно красавица или дурнушка, царевна или чернавка. Лишь бы душа навстречу потянулась.
— Но уехал, — Забава смущённо опустила очи.
Видеть так близко молодца, чувствовать горячее дыхание, оказалось слишком непривычно. Тут же заколотилось сердечко, защемило в груди, словно воздуха перестало хватать. Девушка тревожно переступила с ноги на ногу.
— Уехал, не по своей воле. Кощей весть прислал, срочно в Лукоморье просил вернуться. А я не привык друга подводить.
— Друга? — Забава глянула в голубые очи мужчины и ещё больше покраснела. — Неужели с самим Кощеем дружбу водишь? Кто же ты?
— Финист. Ещё Соколом Ясным кличут, знаешь же. Зачем спрашивать?
— Абы кто у Бессмертного в друзьях не числится и с Ягой на равных не разговаривает.
— А может царь я? Лукоморский? — вдруг спросил Финист и неожиданно для себя добавил: — Пошла бы тогда за меня?
— Вот ещё! — девица сморщила хорошенький носик. — Врёшь ты всё!
— Почему вру?
— Не бывает таких царей! Цари все в возрасте быть должны! Уж я-то знаю, у меня батюшка…
— Что батюшка?
— Батюшка царей видел, — поправилась Забава. — И Медного, и Золотого.
— Неужели? — ещё больше разулыбался Финист. — И что?
— И Лукоморского видел! Ты не он. В Лукоморье царь рыжий должен быть, с веснушками на щеках.
— Неужто твой батюшка даже веснушки разглядел? Видно не простой он человек, коли так близко к царю подпустили.
— Он… — Забава замялась. Что сказать? Что придумать?
Но тут стук в дверь прервал их единение.
— Эй, добрый молодец! — проскрежетал голос старухи. — Не спишь ещё? Подсоби, сделай милость. Здесь немного.
— Принёс её Леший… — скривился Финист. — Может не пойти?
— Иди, иди, — девушка торопливо распахнула дверь. — Помоги старушке.
Мужчина недовольно сдвинул брови, но всё же вышел. А Забава облегчённо выдохнула. Избежала расспросов. Повезло.
До самого утра Финист так и не вернулся.
Забава места себе не находила, всю ночь лягушкой пропрыгала из угла в угол. Хотела уж из комнатки выглянуть, да побоялась старухе на глаза попасться. А ну как за настоящую живность примет, да метлой-то и сметёт? Боязно.
Но ещё страшнее без Финиста обходиться. Привыкла уже к добру молодцу, к очам его ясным, к речи неторопливой, к улыбке искренней. Хорошо подле него, спокойно.
Но чем ближе рассвет надвигался, тем бредовее мысли возникали. Всё чаще и чаще Демьян вспоминался. Всё любезнее казался он Забаве, всё приятнее. Да так в душу проник, что чуть ли не наяву грезился.