— Да я…. Хотела сказать, ну…. — Марта мялась, все никак не могла подобрать нужных слов. — Прости, но я не смогу приехать к тебе на праздник.
— Ну, ладно, — расстроенно ответила Эшли. — Ничего страшного. В другой раз потусить можно, так ведь?
— У нас…. Эш, у нас вообще не получится потусить в ближайшее время.
— В каком смысле? — встревоженно спросила Эшли. Сердце ускорилось в груди. — Я не поняла.
— Я уезжаю, Эш. Не знаю, надолго ли, но времени прощаться нет. После появления этой «Черной волны» в мире какая-то дикая хрень стала происходить. Всех ученых, включая моего отца, перетягивают в лабораторию в Лос-Анджелесе. Мне придется уехать из Гейбл Тауна.
— Но…. Ты ведь вернешься, да? — Эшли чувствовала нарастающее расстройство. — Ты не уедешь надолго?
— Я не знаю. Зависит от того, насколько затянется эта история с «Необычными», — тихо ответила Марта. — Прости, пожалуйста. Мне надо собирать вещи. Мы уезжаем через десять минут. Ты не волнуйся. Я буду писать тебе и звонить.
— Марта….
— Прости, мне пора.
Короткие гудки. Эшли больше не могла смотреть на безликий серый мир, раскинувшийся за окном. Теперь тошнотворным стало совершенно все. Мерзкие улицы. Мерзкое серое небо. Мерзкий город. Кем бы ни был организатор событий в жизни Эшли, будь это вероятности или Бог, Эшли ненавидела его всем сердцем. Сначала отец и Лара, теперь Марта…. Хорошо, что она хотя бы была жива.
В своей тесной, захламленной комнате на втором этаже, Эшли села за рабочий деревянный стол, на котором стоял ноутбук. Тусклый дневной свет заливался через окно с растрескавшейся рамой. Ноутбук был крохотный, на нем даже ценник с магазина остался. Глядя на него, Эшли понимала, что дешевле техники просто не существовало. Нищета. Стол тоже выглядел не лучшим образом, был покрыт облупившейся краской. Рядом со старым книжным шкафом, до отказа заставленным разнообразными книгами и комиксами, одиноко стояла гитара. «Даже не знаю, что мне с ней делать, — грустно подумала Марта, взглянув на гитару. — Лара играла на ней круче, чем Элвис Пресли в свое время, а я не умею. Выкинуть жалко…. Все-таки, память. Только память хреновая, навеивающая скорее тоску, чем радость».
На столешнице Эшли увидела рисунок печатной машинки, выполненный прямо на покрашенной поверхности. Под рисунком виднелась надпись: «Место для настоящего инструмента настоящего писателя». Эшли ухмыльнулась, вспомнив, как Марта уговорила Энтони сделать этот рисунок, чтобы он вдохновлял Эшли на работу. С первых гонораров она мечтала купить машинку. Но теперь ничего не будет. Ни гребанной машинки, ни гребанных гонораров, ни Марты, ни Лары, ни отца…. Стало нестерпимо грустно.